Месть преданной жены, или Спокойствие, я – мама. Кристина Юрьевна Юраш
глупостей! Ему сейчас плевать, есть там паутина или нет, – ответила я. – Так что переворачиваем!
Я оказалась почти права! Мы почти пролезали. Не хватило пол сантиметра.
– Что будем делать? – спросила я, когда мы поставили ректора на пол.
– Я предлагаю ломать косяк! – произнесла Матильда.
– А я предлагаю что-то отпилить! – ответил Гербальд.
Глава 18
– Думаете, это хорошая идея? – заметила я, глядя на статую.
– Мадам, вы сейчас о чем? – спросил Гербальд, тряся руками. Он с негодованием смотрел на ректора, а я понимала, что мы его не вытащим.
– Я про то, чтобы отпилить кусочек тумбочки, – заметила я, положив руку на дверной косяк.
Матильда привалилась к стене и обмахивалась фартуком.
– Ох, жарко, не могу! Может, ну его! Может, его тут оставить? – спросила она, а на меня попал прохладный ветерок. Несколько завитков волос прилипли к ее лицу, а она сама тяжело дышала.
– Дорогая моя! Я читал, что это вредно для здоровья! – заметил Гебальд. – В семейных летописях это было указано. Так что чем быстрее мы вытащим его, тем лучше!
– Ну тогда давайте его расколдуем? – спросила Матильда, охая на все лады. – Он отпустит тумбочку и…
– И сбежит! – заметил Гербальд, перелезая через лежащего ректора. Лакированный башмак дворецкого поймал солнечный зайчик. – Одну минутку. Я сейчас! Я за напильником!
Я смотрела на ректора, понимая, что с ним будет непросто!
– А вдруг у него дела важные? – спросила Матильда.
– Нет ничего важнее, чем здоровье моего мальчика, – прошептала я, закрывая глаза.
Мне до сих пор не верилось, что между мной и мужем все закончилось. Как?! Как вообще такое возможно! Спустить с лестницы ту, которой говорил, что любишь…
Горький комок поджимал горло, а мне хотелось упереться лбом и хныкать. Это так подло! А я считала, что мой муж – самый благородный в мире!
Что-то внутри подсказывало, что Гербальд мог и ошибиться… А вдруг Северин не сбрасывал меня с лестницы? Вдруг я упала сама? Нет, ну мало ли! Оступилась, с кем не бывает!
На мгновенье сердце почти поверило в придуманную ложь.
Мое сердце устроено очень странно. Оно не любит отпускать людей. Ему уже столько лет, а оно до сих пор никак не может понять, что его бросают, предают, выбрасывают, как ненужную вещь… Оно все цепляется, хватается из последних сил за другого человека. “Ну я же тебя люблю!”, – шепчет оно, когда его отталкивают.
И сейчас мне проще было придумать себе спасительную ложь, но я понимала, что это не так.
Хотя бы потому, что муж не подбежал, не схватил на руки, не позвал на помощь.
– Вот мадам! – заметил Гербальд, неся огромный напильник. – Сейчас будем пилить!
Он поправил перчатки и стал пилить каменную тумбочку. Серая крошка посыпалась вниз струйкой, как в песочных часах. “Время! Драгоценное время!”, – думала я, поглядывая на спальню с моим единственным сокровищем.
– Мадам, у меня руки