Собрание стихотворений. Роман в стихах (сборник). Марлена Рахлина

      Я иду по осени:

      с кленов листья падают,

      тихо-тихо по сини

      перья тучек плавают,

      тихо-тихо листики

      под ногой похрустывают,

      тихо ветер низенький

      гладит ветки хрупкие,

      тихо сбросив сон ночной,

      мир стоит, решенный,

      синий, желтый, солнечный,

      полный, завершенный;

      наклоняется ко мне

      и звенит чуть слышно:

      – Что, ты думала, конец?

      Просто передышка.

      Мне говорят: «Живи в покое,

      чего тебе недостает?»

      Но горе глупое, людское

      меня повсюду достает.

      Я не ищу: оно находит

      меня и сроку не дает,

      и рядом ходит, рядом ходит,

      и слезы льет. И в сердце бьет.

      Я не могу уйти от горя,

      я не умею жить одна,

      как не умеет жить без моря

      в нем закипевшая волна.

      что – с жалостью, с робостью, с ропотом,

      что сделаю я для людей,

      для синих очей твоих, Родина?

      Что – душу из воска слепив:

      из мягкости, мудрости, музыки?..

      Что – зрячая против слепых?

      Что – нервы и дух – против мускулов?

      Но спрячусь в тебе и спасу

      и горбясь от раненой гордости,

      как дом черепаший, снесу

      с собой – твои радости, горести…

      Шажком черепашьим – вперед,

      по строчке, по букве, словами все…

      По капле – чернила и пот

      с твоей синевою сливаются.

      Я знаю, жизнь моя лишь веха,

      судьба – лишь искра от огня:

      не я «шагаю в ногу с веком»,

      а век проходит сквозь меня.

      Вот он идет: ликует, ропщет,

      рождает в муках и болит,

      и я клонюсь, когда он топчет,

      и я лечу, когда велит.

      Чиня поломанные крылья

      и клея зеркала куски,

      одолеваю срам бессилья,

      освобождаюсь от тоски…

      Ну, что ж! Судьбе своей я рада,

      хотя я знаю: явь ли, сон

      мне не дадут увидеть, Правда,

      твое прекрасное лицо,

      но, слышишь, ждать не хочет песня,

      и вот я окунаю вновь

      тобой оброненные перья

      в текущую из сердца кровь.

      Прямо против их глаз автоматы стояли.

      Прямо в дула кричали глаза «пощади».

      Тихо корчились дети и слабо стонали,

      и машины смывали их кровь с площадей.

      И бежала та кровь до «потемкинских» лестниц

      по примятой буденновской рысью траве,

      и впадала в моря из январских и ленских,

      всех