Собрание сочинений. Том 2. 1988–1993. Юрий Поляков
люди.
Новым секретарем парткома, разумеется, стал Валерий Павлович Чистяков.
Во время второго перерыва снова пили чай с бутербродами, и Бусыгин рассказывал о том, как организовано детское питание в том районе, где БМП первосекретарил, пока его не призвали в столицу искоренять коррумпированных перерожденцев. Мушковец слушал с притворным интересом и дотошно уточнял систему бесперебойного снабжения школ горячими завтраками. В течение этого разговора Чистяков изо всех сил старался сохранить на лице гримасу почтительного внимания, а сам все ждал хоть сколько-нибудь приличной паузы, чтобы броситься к стенду «Досуг в районе», где его ждала Надя.
Однако БМП без всякого перехода вдруг заговорил о своей недавней поездке в Америку и, кривя тонкие губы, рассказал о том, как в клозете редакции «Вашингтон пост», куда их привели на экскурсию, он, Бусыгин, лично попользовался туалетной бумагой с изображением улыбающегося Рейгана и даже оторвал на память несколько метров, чтобы в Москве показывать недоверчивым друзьям; он пообещал на следующее бюро захватить кусочек и продемонстрировать всем.
Воспользовавшись тем, что члены президиума, забыв про чай, стали шумно обсуждать этот своеобразный факт заокеанской демократии, решительно не находя ему достойного применения в советской действительности, Чистяков бочком двинулся к служебному входу и, уже притворяя за собой дверь, перехватил удивленный взгляд БМП, как бы говоривший: «А тебе, значит, неинтересно? Ну-ну…»
Надя стояла на том же месте.
– А как тебе конференция? – зачем-то спросил Валерий Павлович, подходя к ней.
– Ты же знаешь, как я отношусь ко всему этому…
– Знаю… Зачем же тогда пришла?
– Я пришла к тебе.
– А иначе бы не пришла?
– Пришла бы… На школу прислали разнарядку: два учителя старших классов и один начальных.
– Какую разнарядку? – оторопел Чистяков, лично проводивший организационное совещание, где три раза повторил: «Никакой обязаловки! Это требование товарища Бусыгина!» – Какую такую разнарядку?!
– Обыкновенную, – усмехнулась Надя. – По-другому не умеете.
– Научимся!
– Не научитесь! – с былой, насмешливой непримиримостью отозвалась она, потом словно спохватилась и уже другим, жалобным голосом спросила: – Валера, ты нам поможешь? Ты должен…
– Должен! – перебил он. – Я всегда всем что-то должен!
– Ты сам выбрал себе такую жизнь, – тихо сказала Надя.
– А ты какую выбрала?
– А я вот такую… Валера…
– Подожди! – снова оборвал ее Чистяков. – У меня иногда такое ощущение, что я кручусь в огромном хороводе. Если хочешь что-нибудь сделать, нужно сначала высвободить руки, но тогда ты сразу выпадаешь из круга и твое место тут же занимает другой…
– Я тебя об этом когда-то