Соломенная графиня. Ана Адари
Она, кстати, сообщила, что Лердес ездила к императору и умоляла его открыть портал. Туда, где сейчас находится граф. Но император отказал. Сослался на то, что это не в его силах.
Но леди-мать Руци была на стороне сына. Его брак вполне нормален. Она сама так прожила всю жизнь, и только рождение внука сблизилось их с престарелым графом. Счастливые семьи у высших лордов – это редкость. Лердес следует успокоиться и принять тот образ жизни, который для людей ее круга привычен. А муж пусть занимается тем, чем и положено боевому магу: войной.
Жизнь в гарнизоне шла своим чередом. Только вот бордель мамаши Пику потерял любимого клиента. Генрих стал заметно меньше пить и исключил внебрачные связи. Жил он аскетом, и очень удивился, когда ординарец доложил, что в приемной его милость дожидается дама.
«Неужто девица из заведения мамаши Пику прорвалась? – напрягся он. – Надо ей дать от ворот поворот, в крайнем случае, денег».
– Это леди, ваша милость, – сказал ординарец, поймав его взгляд.
– Какая леди? – его голос внезапно осип.
Лердес никто не откроет портал в Арвалон, но если она все-таки добилась этого, то Солард предатель! И придется теперь объясняться с женой. Какого демона ей понадобилось? Хочет упрекнуть мужа в том, что не сдержал своего обещания? Еще не сделал графиню вдовой?
В то же время он хотел ее видеть. Соскучился. Генрих порвал и сжег все портреты Лердес, но когда он ложился спать, ее дразнящий образ стоял у него перед глазами. Такой прекрасной жена была в первую брачную ночь. С распущенными золотыми волосами и заплаканными глазами, с которых Генрих в итоге выпил все слезы, зацеловав ее лицо. И даже сорвал протяжный стон с ее губ, когда решился на самую откровенную ласку.
И приходилось прибегать к привычному средству, чтобы заснуть: к виски.
Развлекается, небось. Завела любовника. При этой мысли Генрих скрипел зубами. Но он ведь сам дал графине свободу! Какие упреки?
Он вышел в приемную, еще не решив, обнять жену или оттолкнуть. В зависимости от того, как Лердес на него посмотрит.
– Генрих! – леди встала, и он не сразу ее узнал. Хотя голос был знакомым. А приглядевшись, ахнул: – Лиззи! Ты откуда взялась?! Как?!!
Она не смогла сдержать своих чувств и бросилась ему на шею. Ростом Лиззи была графу Руци под стать, и ее макушка упиралась в подбородок великану Генриху. Он положил руки на располневшую талию Лиззи, невольно вспомнив, что она уже рожала трижды.
Как изменилась! Где та тростинка-леди с озорными глазами? На талии которой Генрих мог без труда сомкнуть свои пальцы, благо руки у него были огромные.
– Я постарела, да? – Лиззи отстранилась и посмотрела ему в глаза.
– Так и я… – он невольно сглотнул, – изменился.
Ему впервые стало стыдно за свое лицо. Шрам по-прежнему его уродовал, и Генрих отвечал магу-целителю в гарнизоне категорическим отказом, когда тот предлагал свои услуги:
– Ранеными займитесь. А я в порядке.
Но Лиззи была его первой любовью. Ради нее он едва не спалил императорский