Пятое время года. Вячеслав Улыбин

      То, чего боялся —

      то случилось.

      То, чего страшился –

      то пришло.

      Смерть с тобой женой оборотилась.

      Душу лезвием и горечью прожгло.

      хотя не так: по многу лет

      скажу тебе я: смерти нет.

      Люби меня живого.

      Может

      в том мире, где меня никто не потревожит,

      не будут спрашивать с меня построже.

      Ведь я горел свечой окна жилого.

      Люби меня живого.

      Тоже

      травинка в силах камень покорежить

      и зелень подо льдом умножить.

      Как это все – увы! – не ново.

      Люби меня живого.

      гложет

      меня мой каждый день, что прожит,

      он часть моей любви кукожит.

      Люби меня таким, или иного.

      Люби меня, люби живого.

      Февраль изнемогает старостильный.

      Потеет чаще грязное стекло.

      И снег идет, в последний раз обильный.

      Как много сверху пуха натекло!

      Земля в подушках белых, под периной.

      Как в детстве, хочется закутаться в пальто.

      И прогуляться с девочкой Мариной.

      Но нет ее. А то, что есть – не то.

      Снег хрупкими руками облепляет

      Авто, прохожих, стуки, фонари.

      И вьюга день последний заметает.

      И кажется, что воют упыри.

      Зима, зима! Молекулами марта

      Гонима ты в далекие края.

      Передо мною снеговая карта.

      Вся жизнь моя.

      Что же? Да! Я любви не имею.

      И напрасны посты и труды.

      Не растет гладиолус в камее.

      Страшно встать в День Последней Трубы.

      Но прошу я Тебя, Господин мой!

      Мне, любви не имевшему, Ты,

      Все прости и грехи мой скрой,

      И помилуй меня за мечты.

      И Любви дай мне капельку, Боже,

      Чтоб в начале иного пути,

      Все прошедшие дни подытожив,

      Я сумел бы к Тебе подойти.

      Великий Пост.

      Душа, обломком глыбы,

      меж ребер притаилась, чуть дыша.

      Тебе потребно христианской рыбы.

      Но ты молчишь.

      Проснись, моя душа!

      Застеклянные иконы.

      Золотистые патроны.

      И – задунута свеча.

      Окончание канона.

      Все, как встарь, во время оно,

      наша вера горяча.

      На полу растут лисички.

      Это солнцевы сестрички,

      холодны, подобно льдам.

      Что плывут, то как косички,

      то взметаются синичкой,

      с прихожанами во храм.

      День спадает желтой пиццей.

      Под луною бледно–лицей

      звезды ткут златой пирог.

      Разумейте, вси языцы,

      от младенца до царицы,

      яко с нами Бог.

      Когда