Любовь за семь монет, или Тьма в его крови. Надежда Олешкевич
огромной печью, от вида которой восторженно забилось сердце. Примерно такую я видела в видеороликах по приготовлению пиццы. Ее немного модернизировать… Стоп! Не нужно давать волю воображению. Прошла мимо, увидела спуск в подвал, где были припасы. Признаться, я осталась под впечатлением. Каким-то особым образом помещение было холодным, в дальнем углу даже с наростами льда. Мясо, сыры, овощи, крупы. Здесь имелось все для нормальной жизни. И ведь хорошо сохранилось, не испортилось. Не иначе магия какая-то применена.
В последний момент, когда дверь уже начала закрываться из-за неугомонных духов, успела выскочить обратно в коридор. Наугад проткнула пальцами воздух. Услышала недовольное ворчание, будто попала, и направилась снова в кухню.
Исследование территории продолжалось.
Господские комнаты. Небольшие, но уютные. На полках вазочки с засохшими цветами. Стопки книг на небольшом столике. Маленькое зеркало. Высокий шкаф.
Я осмотрелась и сразу вышла. Пошла дальше. Обнаружила еще одно помещение, по всей видимости, принадлежавшее девочкам. Вязаные куклы на кровати. Забавные подушки. Детские вещи то тут, то там.
Почему это не убрали, зачем оставили? Как умерли малышки?
Стоило сделать шаг, как передо мной материализовалась одна из сестер, скорее всего, которая бойкая. Я улыбнулась и прошла сквозь нее, почувствовав легкое покалывание по телу.
Она охнула в голос, видимо, не ожидая от меня такой наглости. Поднялась в воздух, зависла слева от меня.
– Вы что себе позволяете?
– А что вы себе позволяете? – Словно ничего необычного не происходило и я не разговаривала сейчас с умершим ребенком, взяла куклу и начала ее рассматривать со всех сторон.
– Не трогайте, это мое! – выхватила она у меня вещицу.
– Нет, в том-то и дело, что теперь мое, – забрала я ее.
Бросила обратно на кровать, взяла следующую. Решив немного пошалить, села и немного попрыгала на перине, проверяя ее мягкость.
– Уйдите!
– Нет, мне здесь нравится. Наверное, выберу эту комнату в качестве своей. Все эти вещи вынесу, сожгу. Вот этот сундук переставлю в другой угол. Шкаф мне не очень, его выброшу. Перенесу сюда другой.
– Вы не сделаете этого! – уперла руки в бока девочка.
– А кто мне помешает? Ты? Так ты дух, мертвый-мертвый дух.
Наверное, прозвучало грубо, однако я не видела смысла церемониться. Мне просто нужны документы, чтобы продать потом дом той самой госпоже Добри. Скорее всего, следует до этого проверить их подлинность. Да и вообще узнать, как правильно в этом мире производится процесс купли-продажи, чтобы случайно не наделать ошибок, а то с меня станется. Но это пока отходило на второй план, потому как нужные бумаги у этих назойливых духов.
– Мы… – часто заморгала девочка, видимо, близко воспринимая упоминания, что она больше не живая. – Мы, мы, мы…
Я пересела к ней поближе, склонила голову вбок.
– Или ничего трогать не буду, даже заходить сюда не стану. Просто