Хюррем, наложница из Московии. Демет Алтынйелеклиоглу
кинжал и накинулся на обидчиков.
Стычка продлилась недолго. Никто из нападавших не ушел живым.
Так бывало всегда. Великан, путешествовавший с маленькой девочкой, притягивал внимание всех работорговцев. Они делали все возможное, чтобы вырвать эту девочку из рук степного воина. Но каждый раз их головы встречали саблю Нойона.
Когда начали распускаться весенние цветы, Тачам стал собирать коня. Он даже сменил ему подковы. Усадив Александру, воин тронулся в путь. Они ехали четыре ночи и четыре дня. Нойон гнал лошадь сквозь темные леса, по высоким горам, по холмам, на которых все еще лежал снег. На пятый день, когда солнце всходило над холмами, Александра внезапно увидела бабочек. Взмахивая цветными крыльями, они перелетали с цветка на цветок.
Девочка закричала от распиравшей грудь радости. Счастливая, благодарная, повернулась она и изо всех сил поцеловала сидевшего за ней человека. Значит, теперь разбойник вез ее домой. Но что-то было не так. Что-то не давало ей покоя. Она заметила, что не слышит ни одной птицы.
Она посмотрела по сторонам. Пшеничное поле начало зарастать, колосьев видно не было. Неужели в этом году никто не сеял? Девочка попросила Тачама остановиться. Слезла с коня и, сев на корточки, погладила землю. Земля оказалась черной, твердой и совершенно сухой. Было ясно, что ее давно никто не обрабатывает. Земля была мертвой.
Александра поднялась на холм, и перед ней открылась картина настолько ужасная, что Александра не смогла даже закричать. Ее деревня сгорела. На месте белокаменной церкви чернели развалины. От дома, где она родилась, остались только печная труба и несколько обуглившихся бревен.
Она долго копалась на пепелище и наконец вытащила маленькую иконку. Иконка потемнела от сажи, но Божья Матерь все равно улыбалась Александре. Александра показала иконку Тачаму.
Ее слезы закапали на измазанное копотью лицо Божьей Матери. Она обтерла их рукой. Аккуратно положила иконку за пазуху.
Держась за руку, протянутую воином, она взобралась на коня и заплакала навзрыд. Пока Александра рыдала, Тачам гладил ее по голове. «Доченька, моя милая доченька», – только и услышала она.
Когда вечернее солнце красно-лиловыми лучами окрасило горы, покрытые лесом, они уехали из деревни, которая теперь была похожа на призрак.
Теперь в сумке, привязанной к седлу Друга, лежало приданое Александры: несколько черепков от материных тарелок и потемневшая иконка.
IX
Влетев в комнату Александры, Мерзука сияла от радости.
«Ну-ка вставай, маленькая госпожа, – сказала взволнованная девушка, – собирайся, мы уходим».
– Уходим? Куда?
– На базар.
Александра растерялась. Мерзука нетерпеливо, с хохотом, сорвала с нее одеяло.
– Говорю же, на базар. Воин Нойон тоже пойдет с нами, если только мы не опоздаем из-за твоих вопросов. Ведь Ай Бала Хатун и ее стражники не собираются тебя ждать.
Прошло немного времени, и они оказались на рынке. Ай Бала Хатун шествовала в окружении