Хроники Лагдабурга. Пашка В.
как зовет его каждым своим движением…
– Парящая, плывущая, зовущая… Цветок из тьмы при свете дня! – продекламировал он, но продолжение пока не придумалось. Он поспешно записал первые строки, перечитал их и поморщился: “цветок из тьмы” звучало не слишком хорошо.
– Цвет тьмы, озаренный… нет, ритм ушел, – пробормотал он. Еще пару минут покрутил туда-сюда слова, но так ничего толком и не придумал.
Он отложил блокнот и заспешил к двери – надо было срочно увидеть Ее, тогда слова обязательно найдутся.
На улице было жарко, с Игнатиусом поздоровались какая-то девушка, но он был так занят своими мыслями, что не ответил. Почти вбежал на высокое крыльцо, поднялся на лифте. Подошёл к закрытым дверям зала и остановился. На миг ему показалось, что кто-то наблюдает за ним, но в широком коридоре никого не было. Только из-за двери зала доносилась негромкая музыка, а от окна слышался шум машин на улице.
– То есть, окно было открыто? – уточнил Шен.
Игнатиус сбился, помолчал, всплеснул руками.
– Да, там довольно жарко, а администрация не хочет ставить кондиционер в коридоре, – сказал он. – Ждать душно, и окно днём почти всегда открыто.
– Понятно, продолжайте.
Игнатиус с недоумением огляделся по сторонам, но никого не увидел. Подошёл к двери, постоял. Посмотрел на часы и понял, что Лиля освободится ещё только через полчаса. Поискал по карманам свой блокнот со стихами, не нашел и вспомнил, что оставил его дома на столе.
– Царица тьмы в сияньи света дня, – пробормотал он, – Парящая, плывущая, манящая. Твоя улыбка вечно в сердце у меня. Твое копытце… копытце…
Он встал и подошёл к двери. Она была неплотно закрыта, она всегда слегка приоткрывалась, если её не запирать. Он заглянул.
Увидел неуклюжую человеческую тётку, она вышагивала, похожая на утку, и махала руками, словно пыталась отгонять стаю мух. Даже отсюда было видно, что она вся вспотела, так что от мух ее спасало лишь то, что в городе их мало. Игнатиус постоял, подождал – Лиля не могла не показать неуклюжей курице как надо двигаться. А вот на это стоило и посмотреть. Ради этого он и шел сюда.
Ради этого он жил.
***
– Шериф, можно? – подошла Хильда.
– Погодите минуту, – сказал Шен Игнатиусу и вышел вместе с Хильдой в коридор. Мельком глянул на окно – так и есть, открыто.
– Здесь ничего не унюхать, – сказала Хильда.
– За окном? – спросил Шен.
– Как вы догадались? – удивилась Хильда, и Шен мысленно ухмыльнулся.
– Научишься угадывать – станешь шерифом, – ответил он. – А я наконец, уйду на пенсию.
– Да ну, какой из меня шериф, – сказала Хильда.
– Рассказывай, что там, – Шен подошёл к открытому окну.
– Видите, там карниз, – показала оборотниха. – На карнизе пару дней назад сидела крупная птица, не городская. Возможно, гарпия, запах человека тоже есть. Но человеком может пахнуть потому что само окно кто-то открывает-закрывает постоянно…
– А птица точно