Исповедь разведёнки. Алла Броская
сказал отец, поднимая ее с пола.
– В общем, так, тебе десять минут на сборы своих вещей и катись куда подальше отсюда, но чтоб глаза мои тебя больше не видели.
– А-а-а! – закричала еще пьяная мать, увидев всех нас, – опять против меня заговор составили.
– Я знаю, это ты опять чего-то наговорила, – кричала мать обращаясь к бабушке, не понимая до сих пор картину происходящего.
– Ты подлая. Я тебя ненавижу. Ты кроме своей дочери и ее детей никого не любила и не любишь, – вопила она на всю квартиру.
– Заткнись! – сказал отец. Быстро собирай вещички и катись на все четыре стороны. Твои фокусы сейчас не пройдут. Как ты могла? Как ты могла продать свою собственную дочь? – сказал отец со слезами на глазах.
И тут, видимо, осознав случившееся, она упала на колени и начала просить у отца прощение, пообещав при этом отказаться навсегда от употребления алкогольных напитков. Отец поверил ей, но вот только хватило ее буквально на несколько недель, а там опять всё по новой. Да это в принципе, по всей видимости, было без разницы. Как говорится, разбитую чашу не склеишь, даже суперклеем.
– Суперклей клеит всё, – произнес попутчик, глядя в мои глаза.
– В принципе, возможно всё. Но сколько бы мы не старались, трещина останется навсегда.
– Ну, можно краской закрасить, – сказал попутчик.
– Конечно, можно и краской закрасить, и зашпаклевать и тому подобное. Но ведь трещина всё равно останется. Тот, кто разбил чашу, а потом постарался и склеил, никогда не забудет этой трещины, даже если ее не видят другие люди. Вот так и в моей семье: родители хоть и постарались склеить чашу семьи, но про трещину забывать уже никто не хотел.
Да-а-а, – произнес попутчик. И что было потом?
–Потом? Потом бабуля, сняв со своей сберегательной книжки накопившиеся деньги, сама лично отвезла их Игорю Васильевичу.
После произошедшего отец начал пить еще сильнее, да еще и загулял с соседкой со второго этажа. В результате мать винила в своей неудачной жизни отца, меня в том, что я неблагодарная, а про то, что она сама создала такие отношения в семье, она даже и думать не хотела.
– Бабушка, спрашивала я, – неужели я заслуживаю такую мать?
– Видишь ли, родителей не заслуживают, как ордена. Их просто любят, – ответила она, обнимая меня своими теплыми руками.
– Но как ее любить, если она так со мной поступила? А если бы Андрей не работал в «Империале», что бы было тогда?
– Бог милостив к тебе, поэтому и Андрей там работает. Я знаю, тебе тяжело сейчас. Но, должно пройти время, чтобы ты успокоилось, а раны на твоем сердце затянулись. Время. Время всё лечит и расставляет на свои места.
– Не знаю, бабушка, но у меня такое желание купить ей билет в одну сторону и отправить в Николаев к ее родителям.
– Я знаю, но только вот делать этого не надо. Нам неизвестно как сложатся отношения у твоих родителей. Да и потом, в свой адрес кроме упреков ты ничего не получишь. Я знаю Зою. Мы ведь не один год с ней