Кружево. Сборник стихотворений. Наталья Иванова

      Город лежит в ладони,

      Бисер ночных огней.

      Вдох в тишине утонет,

      Станет наполнен ей.

      Плотно к плечу плечом

      Вместо ненужных фраз.

      Глядя наверх, замрём:

      Звёзды считают нас.

      Праздник почти что прибыл.

      Встреча на стыке лет

      Искреннего «спасибо»

      С полным надежд «привет».

      Став на орбиту старше,

      Ярче начнешь светить.

      В тёмной небесной сарже

      Ты – золотая нить.

      Голые стены, такие же голые мы.

      Нет ничего за пределами одеяла.

      Так накануне обычной пустой зимы

      Жизнь необычно наполненной смыслом стала.

      Ты мне казался простым, будто первый снег:

      Лёгким, желанным, чистым, живым, волшебным.

      Мягко ложился на кожу, как оберег,

      Кутал от всех, кто смотрелся едва враждебно.

      Ты находил себя в новых моих стихах.

      Я пропадала в любимых бермудских точках.

      Враз отступали сомнения, опыт, страх,

      Снова сквозила надежда в наивных строчках.

      Так было много хоть тихих, но громких фраз,

      Так от объятий взаимно хрустели кости.

      Так засыпать на руках бы из раза в раз…

      Так я боюсь приглашения просто в гости…

      Голые души среди голых стен не врут.

      Как бы зима нас по жизни ни разбросала.

      Нужных с собой обязательно заберут.

      Да?.. А мне молча ответило одеяло.

      Мне отправляют чудо с пометкой «срочно»,

      С целой охапкой снега, из дальних далей.

      Бьётся в окно бессонницей полуночной,

      Бьётся бесстрашно с сонмом моих моралей.

      Смотрит открыто взглядом самой природы,

      Умной, красивой, доброй и беспощадной,

      Что растянула «срочно» на мили, годы,

      Сделав меня из слабой почти всеядной.

      Если не врёт нам сам программист Вселенной,

      В следующей жизни чудо придёт мне, да ведь?

      Станет мне смыслом ждать, воплощаясь тленной.

      В этой же жизни – «чудо нельзя доставить».

      Над алтарными плитами жертвенный дым струится,

      Над потерянным раем месяц встаёт двурогий,

      В мир теней переходят едва ли чужие лица,

      Но, когда полубоги уходят, приходят боги.

      Пламя прошлых костров только с виду дотла всё съело,

      Белый пепел легко над пропастью и болотом,

      Но внутри что-то есть, во сто крат тяжелее тела,

      То, что сладостно ждёт там внизу, усмехаясь, кто-то.

      Может, выбора нет, не святая – так сразу грешник,

      Но впервые пятнать чью-то душу… не смею, что ли…

      Я могу только ставить букеты пыльцы в подсвечник

      И просить тебе счастья в последние ночи Йоля.

      Я не возьму это с собой в свой новый год:

      Слова без смысла, день без слов и «доброй ночи»,

      Свой человек, но без «обнять, когда захочешь»,

      Поездка, но без «встретит, любит, ждёт».

      Оставлю в прошлом мной подаренную власть

      Над снами, мыслями, мечтами и стихами.

      Оставлю роль в неперспективной пошлой драме,

      Чтоб больше время у себя не смочь украсть.

      Мне не нужны: далекий звук фальшивых нот,

      Касаний голод, что выматывает душу,

      И то молчание, что очень больно слушать…

      Я не возьму тебя с собой в свой новый год.

      Влюбляйся в того, с кем не разлучат обстоятельства, города,

      С кем больше не надо доказывать жизни, какая ты сильная,

      Чьё «видишь, я рядом» дольше заезженных «навсегда»,

      И душа, оказалось,