Германия: философия XIX – начала XX вв. Том 2. Скептицизм и пессимизм. Валерий Алексеевич Антонов
Более того, одна и та же пища, перевариваясь, становится иногда веной, иногда артерией, иногда костью, иногда сухожилием и т. д., в зависимости от того, что части, принимающие пищу, проявляют по отношению к ней различные формирующие способности. Вода сама по себе имеет один и тот же вид.
Одно и то же дыхание, вдуваемое в флейту, становится иногда тонким, иногда грубым; точно так же, как одно и то же давление руки на лиру производит иногда грубый, иногда тонкий тон. Также правдоподобно, что внешние объекты воспринимаются по-разному в зависимости от различной организации животных, которым дано это восприятие.
55. Это становится еще более понятным на примере объектов, которые животные желают и от которых бегут. Ароматные мази кажутся наиболее приятными для людей, но они непереносимы для жуков и пчел. Масло полезно для людей, но оно убивает ос и пчел, если побрызгать на них. Морская вода отвратительна и вредна для людей; она приятна и пригодна для питья рыб.
56. Свиньи предпочитают валяться в самых вонючих фекалиях, чем в самой чистой и прозрачной воде. Одни животные питаются травами, другие – кустарниками; одни живут в лесах, другие едят семена; одни едят мясо, другие – молоко; одни предпочитают гнилое, другие – свежее; одни едят сырую пищу, другие – только приготовленную. Наконец, то, что приятно одному животному, неприятно, опасно и смертельно для другого.
57. От болиголова толстеют перепела, а от широких бобов – свиньи, которые тоже любят есть саламандр, так же как олени едят ядовитых животных, а ласточки – кантарид. Муравьи и черви, проглоченные человеком, вызывают у него тошноту и боли в животе; медведь же, напротив, охотно поедает их, когда заболевает, и таким образом излечивает себя.
58. Гадюку оглушает одно лишь прикосновение буковой ветки, как и летучую мышь, когда на нее падает лист платана. Слон убегает от барана, лев – от петуха, а тигр – от звука литавр. Мы могли бы продолжать и продолжать. Но если одни и те же вещи неприятны одним животным и приятны другим, а приятное и неприятное основано на воображении, то у животных также должны возникать различные представления об этих объектах.
59. Если одни и те же предметы представляются неодинаково в зависимости от разнообразия животных, то мы вполне можем сказать, как предмет воспринимается нами; мы должны оставить нерешенным вопрос о том, как он устроен в соответствии с его природой. Ведь мы сами не сможем судить ни о своих представлениях, ни о представлениях других животных, поскольку мы сами входим в сферу различных воображаемых субъектов и поэтому нуждаемся в другом существе, которое судило бы о наших представлениях и представлениях животных больше, чем мы сами могли бы судить о них. Более того, мы не можем предпочесть наши идеи идеям неразумных животных ни без доказательства, ни с доказательством.
60. Ибо, не считая того, что доказательств может не быть нигде, как мы покажем, так называемое доказательство