Германия: философия XIX – начала XX вв. Том 4. Вещь, объект. Валерий Алексеевич Антонов
само по себе, а только как часть более полного языкового целого, предложения. Так что, строго говоря, вопрос о значении слова содержит нечто противоположное природе. И может оказаться, что слово само по себе не имеет значения, а приобретает его только в контексте предложения, или что так называемое «значение» слова заключается в функционировании его как части действительно значимого целого.
Чтобы снять с этой идеи хотя бы часть парадоксального привкуса, я хотел бы напомнить вам о словах, для которых, как мы все считаем, применимо по крайней мере нечто подобное: так называемые синкатегорематические выражения «и», «или» и так далее. Возможно, существительные общего и вещественного значения также являются в определенном смысле «синкатегорематическими выражениями».
Языковое целое с единым значением, к которому слово добавляется как элемент, уже называлось «предложением». Вопрос о значении слов, которые мы используем, должен предваряться соответствующим вопросом о предложениях.
Я также называл значение слова концептом, связанным с этим словом (хотя само слово «концепт» взято в самом широком смысле). Соответственно, смысл предложения мы можем описать как суждение, связанное с этим предложением.
Смысл каждого предложения – это суждение. Оно также может быть разного рода другими вещами: пожеланием, приказом, вопросом. Но даже если я, например, выражаю пожелание: «Пусть завтра не будет дождя», то в этом высказывании, несомненно, содержится утверждение, что я, говорящий, испытываю именно это желание. И это утверждение является суждением, об истинности которого я могу спросить (Вы действительно этого хотите? Это правда, что вы этого хотите?). Конечно, это утверждение – не то, что говорящий пытается донести до слушателя, что он пытается выразить (в этом отношении языковые выражения «хотел бы, чтобы это произошло» и «у меня есть желание, чтобы это произошло» различаются по смыслу), но оно неизбежно подразумевается в предложении: я не могу выразить желание, не подразумевая суждения о том, что у меня есть желание, или в более общем смысле: я не могу произнести предложение, не содержащее суждения. Смысл предложения всегда имеет форму суждения, даже если иногда это может быть просто форма.
Исследование «понятий», таким образом, приводит нас к исследованию «суждения», поскольку, как было сказано ранее, слова, возможно, приобретают значение только в контексте предложения, или, как мы можем теперь сказать в ответ, понятия, возможно, приобретают фиксированное содержание только как части суждений. В последней форме идея истории философии не является абсолютно далекой. Вспоминается обозначение Кантом понятий как «предикатов возможных суждений» (Kr. d. r. V., издание KEHRBACH, стр. 89).
Наконец, ход нашего рассмотрения сам собой приводит нас к той области, на которую указывает ранее приведенное возражение Гуссерля против номиналистической позиции. В этом возражении утверждается, что номинализм неизбежно