Дорога газовых фонарей. Дилогия. Астемир Блудштейн
бескрайних полей, высоких гор и глубоких озер идет гражданская война. И этой ночью в штормовом перевале на некрутом склоне сидят у костра два дезертира одной из воюющих группировок. Первый – Николя, кадровый офицер с заводной правой рукой, вместо обычной. А второй – Винсент, очкастый ефрейтор. Их мундиры и шаровары промокли до нитки после плотного осеннего дождя, а ефрейтор Винсент умудрился даже потерять свою бескозырку во время бегства. Как выяснилось оба вояк решили самовольно покинуть место дислокации их батальона одновременно и оба же узнали об этом факте только на подходе к штормовому перевалу.
– Лейтенант, у вас случаем не осталось сухарей? – робко спросил Винсент.
– Эх, ефрейтор. Сейчас бы одежду сушить, нет, он сухарей изволит… Есть, но перекусим мы позже, еду необходимо беречь. – с мягким отцовским укором сказал лейтенант.
– Понял. – спокойно ответил ефрейтор.
Лейтенант поднял взор на небо и удрученно сказал:
– Даже звезд не видать, авось и завтра будет дождь.
Взгляд ефрейтора же в это время был устремлен в дрожащие языки пламени, а мысли его то несут в уютное домашнее лоно, то возвращают к ужасам гражданской войны.
– Когда же это кончится… – тихо пробормотал Винсент.
Николя не услышал, что сказал ефрейтор, его голова так и осталась запрокинутая, но глаза уже были закрыты, мысленно он готовился ко сну.
В это самое время из чащи неслышно вышел вооруженный человек. Его черная папаха, китель и шаровары выдавали в нем опытного народника-разведчика. Он угрюмо смотрел в сторону отдыхающих дезертиров, сжав в руке пистолет. Он подошел к костру с мертвой точки так, чтоб его и не услышали, и не увидели.
– Застыть на месте! Одно движение и будете кормить червей! – строго выплеснул свой народнический пыл человек в черном.
Лейтенант среагировал быстро и сразу же поднял руки вверх. Ефрейтор содрогнулся и свернулся в напряженную позу эмбриона.
– Костровничаем значит… – с грозной улыбкой произнес народник.
Лейтенант Николя медленно обернулся и встретился взглядом с пришедшим. В его глазах не было страха, только усталость.
– Спокойно, мы не враги вам. – сказал он, всё так же сидя у костра, не делая попытки встать.
Народник нахмурился, но опустил пистолет чуть ниже. Он внимательно оглядел обоих дезертиров, его взгляд задержался на Николя, затем перешел на Винсента, который все еще напряженно сжимался как домашний кот во время грозы.
– Что вы тут делаете? – спросил народник, голос его был холоден, но без той первичной угрозы.
– Отдыхаем, как вы можете заметить, – ответил Николя. – Не хотите присоединиться?
Народник не сразу ответил. Он явно не ждал подобного спокойствия. Но после долгого взгляда на костер, решил подойти ближе. Все так же сжимая пистолет, он сел на камень напротив.
– Вы дезертиры? – спросил он.
Николя кивнул.
– Дезертиры. Оба. И от войны, и от тех, кто ее ведет. Мне хватило, -сказал он, с усталым вздохом. – Больше не хочу.
– А ты?… – народник повернулся к Винсенту, который все еще был напряжен.
– Я… – ефрейтор приподнялся, глядя на пистолет в руках пришедшего. – Я не могу… Я просто… – он осекся, сглотнув.
Народник внимательно посмотрел на них обоих, затем совсем опустил пистолет. Лейтенант с тихим вздохом расслабил руки. Народник же убрал свое оружие на пояс.
– Мишель. – представился он, осматривая их с уже меньшей подозрительностью. – И что же теперь? Вас то как звать? Куда пойдете?
– Николя Трикс. – в свою очередь представился лейтенант. – Куда угодно, лишь бы подальше от всего этого безумия. – ответил Николя. – А вы собственно народник? Что вы тут делаете?
– Разведчик я. Послали поглядеть, каковы дела в штормовом перевале.
– А кем вы были до войны? – неожиданно спросил размякший ефрейтор.
Мишель улыбнулся.
– А тебя то самого как звать? – спросил он.
– Винсент. – как-то по-детски ответил ефрейтор.
– Ну, Винсент, учился я в университете Трэлиона на философском. Удалось, знаешь ли, из нищеты выйти в студенты. А ты?
– Я тоже учился… в столице. – с тоской сказал Винсент – Только вот война наступила и меня призвали к службе.
– М-гм. – понимающе кивнул народник, после чего его вопрошающий взгляд упал на лейтенанта.
– А я сколько себя помню, почти всегда был связан с военным делом. Детство служивого отпрыска, юность в кадетском корпусе и служба офицером, будучи взрослым.
Наступила долгая тишина. Лишь треск дров в костре нарушал мертвую атмосферу этой влажной ночи.
– Постойте, а как вы костер развели? Дождь ведь, как из ведра… – недоумевающе спросил Мишель.
– Нам выдают в базовом офицерском и солдатском наборах чиркало из лазурита и эбонитовое кресало. – сказал Николя.
– Ах,