Флешбэк мечты. Морин Гу
вид, что тебе пофиг, – мамин любимый способ воздействовать на окружающих. Короче, нет, я не собиралась все бросать и писать ответ. К тому же на самом-то деле я на собеседование не опаздывала. Просто у мамы очередной психоз.
В это время на парковке едва не столкнулись два люксовых внедорожника. Один водитель в отчаянии вскинул руки – все окна у него запотели. Машина рывком обогнала другую, из-под колес вылетел целый водяной вал, обдал какую-то женщину, бежавшую к своему автомобилю. Та с совершенно ошалелым видом побрела дальше.
Какие страсти. Я инстинктивно вытащила телефон и стала записывать голосовое сообщение.
Привет, хальмони!
Замечала, что, когда в Лос-Анджелесе идет дождь, реальность меняется?
Типа солнечно-пастельные здания вдруг начинают казаться грязными – на уродской штукатурке стен проступают пятна. Из щелей на разделительной полосе вдруг вылезают цветы, которых там сто лет не было. Все разом забывают, как надо водить машину. Какое вождение? У меня вода на капоте!
Мальчишка с аккуратно подстриженными темными волосами толкнул двери клуба и вылетел наружу, звонко рассмеялся, увидев дождь: в здешних краях осенью это большая редкость. Родители тянули его назад, но он выскочил навстречу струям, в восторге выставив перед собой ладони.
И в этом даже есть что-то волшебное, правда? У нас здесь, если подумать, нет погоды. Так что, когда нам напоминают, что стихии нам неподвластны, возникает какое-то потустороннее ощущение.
Тут, будто в подтверждение моих слов, небо опять разрезала молния. Я вытянулась в струнку и стала ждать грома. Когда он зарокотал, почувствовала его всем телом – от раската у меня задребезжали кости.
Когда я вообще завела эту привычку? Пару лет назад: стала записывать всякую ерунду для бабули, которой страшно нравилось слушать эти сообщения, – получался такой ее личный подкаст.
Когда здесь идет дождь, начинаешь верить, что существует что-то большее, чем ты сам. Что-то божественное – и оно способно изменить твою жизнь ровно за то время, пока в небе блестит молния.
Я остановила запись и распахнула входную дверь – медные ручки покрыты изящной патиной. Может, на меня и снизошло какое откровение, но оно тут же испарилось, когда я оказалась в вестибюле загородного клуба «Оаквуд» и зашагала по мягким темно-зеленым коврам мимо великанской композиции из душистых лилий.
Каждый мой шаг навстречу родителям сопровождался хлюпаньем.
Хлюп-хлюп. Хлюп.
– Привет.
Родители обернулись на звук моего голоса. Мама заметила, что я мокрая как мышь, – смерила меня взглядом с ног до головы.
– Господи боже.
Я попыталась улыбнуться:
– Видишь, я не опоздала.
Папа явно был озадачен.
– Да как же ты… – Он махнул рукой куда-то в направлении моего испорченного наряда. Полагаю, у родителей было свое представление о том, как я должна выглядеть на собеседовании.
Мама