Большевики и коммунисты. Советская Россия, Коминтерн и КПГ в борьбе за германскую революцию 1918–1923 гг.. Александр Ватлин
Советской Россией и кайзеровской Германией. Каждая из сторон делала все возможное для того, чтобы поставить партнера по переговорам в невыгодное положение. Здесь не было мелочей.
Российская делегация настояла на открытости переговорного процесса, получив таким образом трибуну для пропаганды всемирной поступи советской власти. «Увлеченные идеей мировой революции большевики проиграли в Стокгольме битву немецким реалистам за место проведения сепаратных переговоров. Воровский предлагал в качестве такого места нейтральную Швецию. Немцы добились того, что переговоры начались во фронтовой области – в ставке Верховного командования в Брест-Литовске. Это был прекрасный вариант, чтобы навязать России диктаторский мир»[99].
Такой курс в начале 1918 г. поддержал будущий министр иностранных дел Германии Ульрих Брокдорф-Ранцау, который за полгода до этого выступал за поиск компромисса с Временным правительством[100]. Для немецких военных и дипломатов большевики не являлись партнером, достойным хотя бы минимального уважения. Это были варвары, олицетворявшие традиционную российскую «азиатчину». Если до окончания войны на Западе их нельзя было стереть с лица земли, то как минимум следовало принять все меры, для того чтобы отодвинуть от «культурной Европы» опасную болезнь, поразившую Россию. Впрочем, накануне Бреста никто из немецких переговорщиков и представить себе не мог, что через полгода они заговорят о доктрине и практике российских большевиков как о реальной угрозе «гражданскому миру» в Германии.
Представители кайзеровского правительства, прибывшие в Петроград для участия в работе совместной комиссии по обмену военнопленными и восстановлению почтового и железнодорожного сообщения, впервые после августа 1914 г. увидели собственными глазами состояние российской столицы. Руководитель немецкой части комиссии граф Мирбах отмечал в своем донесении в Берлин от 4 января 1918 г.: слабость режима проявляется в том, что от нас стараются скрыть реальное положение вещей. Но рано или поздно население увидит, что Троцкий и Ленин не наколдуют ему хлеба. Главным козырем большевиков остается обещание немедленного мира. Даже если их в ближайшее время сменит другая власть, вернуться к состоянию реальной войны с нами она не сможет, писал Мирбах, ибо на сегодняшний день в России просто нет армии[101].
Россия как субъект международной политики была списана со счетов. Лидеры Центральных держав вели речь только о дележе военной добычи. После того как на Украине образовалось собственное правительство, противостоявшее большевикам, в официальной переписке германского МИДа контролируемая ими территория стала называться «Северной Россией». Генерал Макс Гофман, главный переговорщик с немецкой стороны, на первых порах вел их в спокойном темпе, ибо считал, что «единственная возможность для большевиков удержаться у власти состояла в том, чтобы заключить мир.
Они принуждены будут принять условия центральных держав, как бы
Новикова И. Н. Указ. соч. С. 413.
Scheidemann Ch. Op. cit. S. 345.
PAAA. R 10088.