Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова. Альфред Барков
бы я себе один старый нож, цена его 100 фр. – какой нож! Возлюбленную не жалко зарезать эдакой приятной штукой, поверь слову! Хотя, разумеется, возлюбленную всего лучше распиливать пилой. Не очень острой».
Это – выдержка из отправленного в ноябре 1907 года из Флоренции письма Горького К. П. Пятницкому; письмо написано после двух лет пребывания в эмиграции вместе с М. Ф. Андреевой – одной из красивейших женщин России того времени. О том, сколько в этой шутке правды, речь впереди. Но все же факт остается: ницшеанский подход Булгакова к вопросу о роли женского начала в судьбе творческой личности совпадает с приведенной оценкой Горького, пусть даже она выражена в такой шутливой форме. Что же касается конкретного орудия «верной, вечной» любви – будь то финский нож из-за угла, или флорентийский за сто франков, или даже тупая пила, – суть дела не меняется: не мог Булгаков в том пассаже подразумевать что-то действительно светлое и возвышенное. И независимо от того, литературные ли, философские или эпистолярные источники оказали влияние на формирование его взглядов, – возможно, даже и личный опыт, – фактом является то, что ни Мастеру, ни Бездомному с «ужом в мешке», увы, явно не повезло.
Глава VI. Поцелуй вампира
– Дай-ка я тебя поцелую, – нежно сказала девица…
– Вот я вас поцелую в лоб, и все у вас будет так, как надо…
Одним из завершающих штрихов в формировании образа Маргариты как деструктивного начала в судьбе творческой личности являются обстоятельства ее последнего земного поступка – визита к Ивану Бездомному. Этот визит и поцелуй Маргариты на первый взгляд воспринимаются как душевный порыв, благословение… Но почему-то сравнивающие этот образ со «славной плеядой русских женщин» не спешат комментировать это место в романе; оно, судя по их работам, как бы отсутствует вообще. А казалось бы… «Светлый образ» целует, благословляет… Но вот сцена в «Великом канцлере»:
«Коровьев галантно подлетел к Маргарите, подхватил ее и водрузил на широкую спину лошади. Та шарахнулась, но Маргарита вцепилась в гриву и, оскалив зубы, засмеялась»[55].
Вопрос: почему лошадь шарахнулась от Маргариты? Учуяла нечистую силу, ведьму. Но Маргарита не стушевалась, а осилила лошадь – действительно ведьма! К тому же это «оскалив зубы» вряд ли может служить булгаковской характеристикой представительницы «славной плеяды» тургеневских женщин… Все-таки ведьмы…
В окончательной редакции такой эпизод отсутствует. Но это вовсе не значит, что в последующих вариантах эта тема опущена вообще. Отнюдь… Просто Булгаков нашел более тонкое и чуточку более завуалированное средство: помните – геральдика Маргариты, сочетание желтого с черным? На инфернальный характер такого сочетания обратила внимание Л. М. Яновская[56]: «Дело здесь не в желтом. „Нехороший“ – желтый на черном, цвет дьявола. (См., например, статью „Цветная символика“
Великий канцлер. «Слово», № 8-1991, с. 73