ЧОП «ЗАРЯ». Книга вторая. Евгений Александрович Гарцевич
выманить зверька поближе, отлететь из семейной могилки и буквально не смотреть вниз.
Если сущность горностая сейчас мечется, то нельзя возвращать ее в пучину боли и страха. Слово за слово, образ за образом – призрачный зверек начал поддаваться. Перестал мигать, принял белую шерстку, а к черной возвращался только урывками: передергивался всем телом и чернел на секунду-другую, быстро возвращаясь на светлую сторону.
Еще миг – и прозрачный нос ткнулся в мою ладонь. В голове вихрем пронеслись короткие обрывки воспоминаний: влажный нос матери и теплые бока братьев и сестер, зубастая морда летучей мыши, страх и боль. Но следом пришло ощущение безопасности, чувство правильного выбора и принятие меня в качестве если не старшего брата, то доброго дядюшки. Все, слияние завершилось.
– Ну и что мы с тобой будем делать?
Я смотрел, как призрачный зверек, забыв уже все печали, взобрался по моей руке, заскочил на воротник и несется обратно.
– Ты вообще кто? Мальчик или девочка?
Я подхватил почти невесомого зверька, чувствуя, как тонким ручейком он тянет из меня силу. Перевернул и почесал под мордочкой. С потоком моей энергии у него появилась плотность и на ощупь он стал почти как живой, только шерсть не чувствовалась.
– Раз ты девочка, то назову тебя Белкой, – сообщил я и горностай аккуратно прикусил мой палец, видимо одобряя. – И что нам с тобой делать?
Суперсил у Белки я не почувствовал. Горностай, насколько я помню, хищник, но… нюх у меня не обострился, слух тоже остался на прежнем уровне: я слышал только сопение Захара и Степкин храп. В общем, никаких навыков я не чувствовал. И тогда попробовал слиться с духом иначе: как с Ромкой в инквизиции. Представил, что сам превращаюсь в горностая, что не я его поглотил, а он меня.
И сработало! Зрение мигнуло и вернулось уже с искажениями. Красок в ночном снежном лесу и так было немного, а сейчас вообще все потеряло яркость, даже красные капли крови на снегу выцвели, стали просто темными. Видимость сократилась – ближайшие пять метров проглядывались с максимальной резкостью и освещенностью, будто мне ночное зрение усилили, а вот дальше плавно уходило в размытые тени.
Я пустил Белку сделать кружок вокруг поляны, глядя ее глазами и слушая. Отправил к Захару, посмотрел на него снизу-вверх, четко и громко расслышал его бормотание: «Что за народ пошел? Всего два глотка микстуры, и вместо того, чтобы успокоиться, он взял вырубился…»
Ладно, не показатель. Как дед ворчит, я и сам слышал, только неразборчиво и тихо. Но, похоже, у меня появился свой маленький шпион, пусть и близорукий, а еще «вебкамера» из первых моделей с минимальным разрешением, но зато на лапках. Все равно полезная штука.
Еще раз пробежав по округе и убедившись, что больше опасности нет, я отпустил Белку. Убедился, что она теперь в душелове, и пошел помогать Захару.
Степка Колькич, вероятно, один из тех сыновей, что «Колькич и сыновья», действительно отрубился. Лежал в сугробе прямо на трухе, которая раньше его пленила, посапывал и храпел.