Седьмая Луна 11: Катаклизм. Андрей Коробов
глаза, что с презрением смотрели на несовершенства окружающего мира. Широкий приплюснутый нос.
Разинутая пасть с пламевидными зубами, как у тюленя, откуда высунулся раздвоенный язык.
Хилые тонкие руки приподняты над головой и угрожающе согнуты. Скрюченные пальцы с подточенными ногтями, которые больше напоминали когти.
Нагой гигант из песчаника стоял жилистыми ступнями врозь, в одной набедренной повязке. Спина его вросла в стену.
Казалось бы, ничего необычного. Просто очередной злобный божок на манер тех, которым посвящены мифы Древнего Востока.
Но спустя жалкую пару мгновений Альдред убедился: представший перед ним образ – не более чем обман зрения.
Игра света и тени. Именно поверхностный взгляд являл в каменном изваянии пугающие, но всё-таки человеческие черты.
При детальном же рассмотрении наконец-то вскрывалось его начало – не то звериное, не то внеземное.
Рифлёная кожа – то ли сегменты хитинового панциря, то ли жабры, а может – и вовсе зияющие раны. Затылок больше напоминал поперечный гребень.
Искажённые мышцы, не имеющие ничего общего с конституцией атлетически сложенного тела мужчины – об этом кричал каждый изгиб.
Глаза со зрачками, которые больше напоминали шестиконечные ассиметричные звёзды, пылали ненавистью.
Борода была соткана из ветвящейся кучи непонятных лент, которые были больше похожи на змей или червей, но никак не на волосы.
Тонкие губы представляли собой сочленение волдырей – напиравших друг на друга холмиков.
Всё это – лишь то немногое, что Флэю удалось приметить в его положении.
Если бы у него имелась возможность провести здесь больше времени, разглядеть статую со всех сторон, он бы вскрыл в ней ещё больше омерзительных и в то же время завораживающих подробностей.
Однако мировоззрения гармониста хватило бы ему только на одно: выявить в причудливом колоссе полёт больной мысли искусных языческих резчиков.
«Чем-то эта тварь мне напоминает внешний вид Богини Крови. Неужто все языческие боги так выглядят?.. Мой тоже? Или гораздо хуже?» – размышлял про себя ренегат.
Между тем язычник в коралловой мантии согнулся в три погибели. Попробовал стащить с тачки тело.
Культист положил Киафа прямиком на ржавую решётку, затем – подозвал мановением руки стеснительную горбунью к себе.
Чернявка приблизилась к нему, и тогда он проворчал:
– Его надо привязать к алтарю. Помоги поднять.
Хрупкая, покалеченная кифозом Орса являла собой не лучшую помощницу. И тем не менее, вдвоем им удалось вытянуть податливое тело Флэя вертикально.
Прислонить пойманную добычу к побуревшему от крови жертвеннику.
– Вот так… – бормотал магистр, держа ренегата за подмышки. – Псионические цепи. Крепи к стене. Поживее…
– Ага!.. – отозвалась менталистка, тут же всполошившись.
Оранжевая хламида взяла Альдреда за одну руку и уперла два пальца в стену. По её жилам заструился эфир, выходящая