Петербургские крокодилы. Гавриил Хрущов-Сокольников
конторе. Карточка знакомого тотчас же была передана управляющему, и он сам вышел к дамам, и дал требуемое разрешение…
– Но, вероятно, вам надо дать и провожатого, – улыбаясь, заметил он… у нас заблудитесь?
– Если будете настолько милостивы, жеманясь и приседая отвечала старуха, – откомандируйте какого-нибудь из инженеров…
– Извините, сударыня… инженера дать не могу, они все завалены работой, – чуть усмехнувшись, промолвил начальник – а человека толкового и знающего отряжу. – Эй, Дьяков – крикнул он сторожу – пошли из проверочной Ивана Васильева и скажи, что я приказал показать этим дамам, весь завод!.. Генерал откланялся и вышел.
Раиса Валерьяновна сделала гримасу, при известии, что не инженер, а какой-то Иван Васильев будет сопровождать их по заводу и хотела уже тотчас уехать домой, и только благодаря убеждениям дочери, доказывающей, что это будет «неловко» перед его превосходительством, осталась.
Дверь открылась и вслед за сторожем вошел приглашенный генералом Иван Васильев.
Это был молодой человек лет тридцати, с замечательно правильными и красивыми чертами лица. Черные, блестящие глаза его, осененные длинными шелковистыми ресницами, были немного опущены и придавали всему лицу какое-то кроткое и, вместе с тем, доброе выражение.
А между тем, ни того, ни другого качества не было в душе Ивана Васильевича Гребешкова, цехового мастера и любимца начальника завода. Выросший и простой фабричной семье, среди голода, нужды, попреков, толчков и грязи, пробивший себе дорогу путем нечеловеческих усилий и лишений, Иван Васильевич только и ждал случая вырваться из этого зависимого положения, которое долго держало его у рабочего станка за 50 рублей в месяц.
Умный от природы, он приохотился к чтению и успел перечитать почти всю заводскую библиотеку, но это не удовлетворяло его, он выпрашивал книги у инженеров, у артиллеристов, заведовавших мастерскими и проводил каждую свободную минуту за чтением. Книги открыли ему широкий кругозор, а между тем, бедность его технической подготовки, и недостаток общего образования держали его вот уже целые годы все у того же рабочего станка. Вот он уже был старшим мастером, и получал до 75 рублей, но что это было в сравнении с его золотыми мечтами и грезами…
В горячей голове Гребешкова давно уже зародилась идея разбогатеть во чтобы то ни стадо…, и она давила, жгла и преследовала его словно неотвязный кошмар. Эта идея воплотилась в него, всосалась ему в плоть и кровь, и не давала ему покоя ни днем, ни ночью.
Казалось, не было того проступка и преступления, на которое он бы не решился, чтобы вырваться из той будничной жизни, которая его убивала.
Получив приказание от генерала сопровождать дам по заводу, он тотчас скинул свой кожаный фартук, вымыл руки, одел приличный сюртук, и вышел в приемную. За последнее время он особенно часто исполнял обязанность проводника, чем гордился пред своими товарищами мастерами, доказывая, что их потому