Фрунзенск-19. Закрытый и мертвый. Макс Гордон
часа ожидания, после которого предстоял неприятный разговор с начальством.
Бледное Питерское солнце лениво розовело на утреннем небе, мимо маленького неогороженного рынка к станции метро заспешили сонные пешеходы. За два года, проведенных в городе, Любане он совершенно не наскучил. Не успев нагуляться по его узким извилистым улочкам, хранящим историю нескольких поколений, не успев посетить даже половину намеченных музеев, не сумев надышаться этим восхитительно-влажным воздухом, обстоятельства вынуждали ее покинуть Санкт-Петербург.
Были конечно же и другие варианты – снять комнату у бабушки на задворках или устроиться жить тут же, в киоске. Последнее, кстати, имело свои перспективы в виде отсутствия платы за квартиру и наличия маленькой уборной – на большее с ее зарплатой рассчитывать не приходилось. Но стать посмешищем для всего рынка, на это Любаня осмелиться не могла.
Рынок оживал вслед за городом, многое киоски гремели металлическими решетками, переругиваясь между собой, грузчики таскали ящики и корзины, неприятно скрежеща дном по асфальту, мимо нее проволокли пузатый бочонок с квасом. Со стороны остановки к рынку шла Марина с подругами, по тому, как сверкнули глаза у бывшей подруги, Люба поняла, что посмешищем она уже стала. Ну что ж, осталось ждать недолго.
Ромин пикап уже стоял возле киоска, но самого хозяина видно не было. Люба зашла внутрь, пользуясь моментом поговорить с хозяином наедине. По-настоящему его звали не Рома, этот загорелый выходец с юга носил какое-то резкое звучное имя, произнести его правильно у продавщиц не получалось.
Сегодня, как и всегда, от Ромы пахло потом, пивом и дешёвым одеколоном, на лице сияла дежурная улыбка. Увидев Любу в тесном проходе, улыбка Ромы несколько угасла, он безошибочно умел понимать, когда разговор зайдет именно про деньги. Денег хозяин вечно недоплачивал, прикрывая себя вескими причинами, но сейчас Люба была настроена больше чем решительно.
– Привет, Рома, мне нужно с тобой поговорить! – как можно более дружелюбно начала девушка.
– Эээ, у меня сейчас времени нет, давай, слушай, поговорим после обеда, – в голосе Ромы появился южный акцент, как бывало с ним всегда в тех случаях, когда он хотел отвертеться от разговора.
– После обеда меня здесь уже не будет! – сухо отрезала Любаня, перекрывая, на всякий случай, корпусом основную часть прохода.
Рома с опаской покосился на дверь, прикрытую мощным Любиным торсом, и широко улыбаясь ответил:
– А почему, слушай, не получится, а? Рабочий день еще впереди!
– Я уезжаю. Сегодня. И мне нужны деньги. Сейчас. До зарплаты еще два дня, но я хочу получить деньги сегодня, за вычетом этих двух дней!
Люба всегда завидовала своим знакомым, которые умели вести разговор на повышенных тонах, не вдаваясь в крайности, без крика и истерик. Будучи человеком импульсивным, в минуты волнений она всегда начинала кричать или же подпускала слезы, но сейчас все это было не к месту.
– Слушай, зачем такая