Мартовская не-сказка. Наталья Михайловна Дым
немного и мстительно добавил (а нечего, потому что, старшего оперуполномоченного от важных дел отвлекать!):
– А если кому-то тут заняться нечем и пришла охота истории послушать, так в субботу у нас в красном уголке лектор будет выступать. О международном положении и роли пролетариата в мировой истории расскажет, вам точно интересно будет. В семь часов вечера начало лекции. Я запишу вас обоих.
Он посмотрел на вытянувшиеся лица парней и с трудом сдержал смех. Эта суббота как раз выпадала на выходной день. И в семь вечера – начало сеанса фильмы в фабричном клубе, а потом – танцульки под патефон для всех желающих. А Владлен и Митька – всегда в первых рядах на таких мероприятиях. А как же? На фабрике три четверти работающих – женщины, среди которых очень много симпатичных девчат. А тут два таких кавалера зазря пропадают…
Парни переглянулись и дружно встали. Митька, как более опытный сотрудник уголовного розыска, торжественно объявил, преданно глядя на Дениса:
– Денис Савельевич, мы это… Свидетелей пошли опрашивать. Да. Дел – выше головы!
Денис не успел рта раскрыть, чтобы уточнить, по какому это конкретно делу они собрались свидетелей опрашивать, как парни похватали с вешалки свои пальто и исчезли за дверью.
Денис усмехнулся им вслед и снова склонился над своими записями, но мысли сами собой унеслись в далёкий одна тысяча девятьсот двадцать четвёртый год.
Да, про все дела слышал Митька. Кроме одного. Да и сам Денис спрятал воспоминания о тех днях в самый дальний закуток в чулане своей памяти. Не вспоминал, заставил себя забыть… Но именно сейчас, после вопроса неугомонного Владлена, они всплыли в памяти…
Дело десятилетней давности, а вспомнил он его сейчас, как будто всё произошло вчера.
Глава 1
Денис уже год как вернулся домой, в N-ск.
Хотя… Какой же тут у него дом? Матери он почти не помнил, она умерла, когда ему и пяти лет не минуло, а отца у него не было. Во всяком случае, Денис его не знал.
Родственники, которые его растили со дня смерти матери и до его поступления в университет, сгинули в огне Гражданской войны. Впрочем, Денис не слишком переживал об их судьбе. Не были они никогда его семьёй, а их дом так и не стал для Дениса родным.
По большому счёту Денис толком и не знал, кем ему приходились вечно хмурые и всем недовольные женщина и мужчина, в доме которых он жил.
Но ведь надо было куда-то возвращаться. Вот он и вернулся. Домой. В N-ск.
Чем он будет заниматься в мирной жизни – вопроса не стояло.
Для красного командира, да еще с пусть и не оконченным, но все же университетским образованием, прямая дорога – в народную милицию. К тому же если этот командир вполне себе пролетарского происхождения.
К тому же милиционерам было положена койка в общежитии, а это было для Дениса более чем актуально.
Бои почти не затронули N-ск, вихрем пронеслись над головой его жителей, отгремели где-то в стороне, но революция и гражданская война всколыхнули N-ское стоячее болото. Пожары, погромы, разруха… Эта чаша город не миновала.
И так получилось, что дома, в котором жил раньше Денис, просто больше не существовало. А может, оно и к лучшему? Новая жизнь, новый дом. И пусть пока это всего лишь койка в милицейском общежитии.
Милиция – это тот же фронт, передний край. Только воевать он теперь станет не с белогвардейцами, не с офицерами, а с ворами и убийцами. И не известно ещё, от кого молодой Советской Республике вреда больше. От явного врага или скрытого.
Правда, в самой милиции он надолго не задержался. Сам даже не понял, как оказался в уголовном розыске в должности агента. Да, тогда, в двадцать четвёртом году, уголовный розыск существовал сам по себе, от милиции отдельно. Можно сказать, параллельно с ней.
Тяжёлое время было, но шальное и весёлое, как и сам Денис, которому тогда исполнилось всего ничего – двадцать четыре года. Ровесник века.
Это было не первое его дело: успел уже и на облавах побывать, и допросы ему доверяли проводить самостоятельно. Потому что знали – Ожаров не только ножа и кастета не боится, но и на подначки воров и бандитов спокойно реагирует. Да что там! Прожжённые марухи не могли его смутить своими издёвками и заводками.
А потому что – всякого Денис навидался во время Гражданской, не зелёный пацан какой-нибудь… Смерти в лицо заглядывал не раз.
Да, мнил он тогда себя матёрым розыскником. Не только ловким и умелым, не только политически подкованным, но и неплохим специалистом в теории. Не зря же закончил курсы по судебной медицине и криминалистике.
Поэтому ехал он на вызов в бывший Костоправный переулок, а ныне – на улицу Пролетарскую с лёгким чувством пренебрежения ко всем гражданским и немощным.
Думалось ему как-то так: «Вот опять вас, сирых и убогих кто-то обидел. Или сами грязные полотенца на общей кухне не поделили. А мне бросай все важные дела и езжай разбирайся с вашими мелкобуржуазными дрязгами».
Было у него какое-то усталое высокомерие в душе и голове,