Чаровница для альфы. Джэки Иоки
ещё не в том статусе, чтобы самостоятельно приводить кого-то к Майынке, – в ответ на вопросительный взгляд погладила его по плечу Елена, разместившаяся на переднем сиденье.
Исайя закатил глаза, недовольно цокнув, но никак это не откомментировал, плавно срывая внедорожник с места. Гораздо медленнее и спокойнее, чем утром. Видимо, из-за присутствия матери. А поехав по центральной улице к выезду из посёлка, безразлично поинтересовался:
– Что ты сказала отцу?
– Что ты нашёл оборотня без стаи, который ничего о себе не знает, и попросил меня помочь.
В её ответе чётко прослеживалось, что о семействе этого оборотня она умолчала. Наверное, Туманскому-старшему не понравилось бы, что они помогают кошачьей. Хотя вряд ли тот не учует мой запах, когда вернётся домой. Видимо, причина была не только в этом.
Оставшаяся часть пути сквозь тёмный непроглядный лес прошла в молчании, и с каждым километром я всё больше начинала нервничать, поёрзывая по заднему сиденью. Но несмотря на неловкость от звука то и дело поскрипывающей подо мной кожи, не могла перестать делать это больше чем на пару минут. Отчего Исайя каждый раз раздражённо поджимал губы. Когда же я замирала, крылья его носа начинали плавно раздуваться, словно он не мог надышаться, но всячески старался это скрыть.
А потом хорошая грунтовая дорога стала ухабистой, с глубокими колеями, вымытыми дождевой водой, и ему пришлось сосредоточить всё своё внимание на управлении машиной, забирающейся всё выше и выше в горы. Да и сиденье скрипело уже не только подо мной.
Через полчаса плавных покачиваний словно по волнам, сменяющихся резкими рывками, среди деревьев замелькали огни факелов, выстроившихся по периметру небольшой искусственно созданной поляны, где мы и остановились минутой позже.
– Это парковка для тех, кто приезжает на машинах, – пояснила для меня Елена, когда мы вышли на улицу. – Два раза в год за неделю до летнего и зимнего солнцестояния родители или вожаки стай приводят к Майынке своих волчат, которым уже исполнилось десять. В этом возрасте мы первый раз оборачиваемся. И она предсказывает им судьбу и предназначение. Тех малышей, кто обернулся совсем недавно и ещё недостаточно освоился в новой сущности, чтобы добраться сюда по лесу в волчьем обличии, и привозят на машинах. Но пешком пройти всё равно придётся.
И мы зашагали по тропинке среди деревьев, слабо освещённой всё теми же факелами, расставленными уже на большем расстоянии друг от друга и не способными развеять кромешную темноту вокруг. Но, несмотря на это, я вдруг успокоилась. Лес полнился звукам и шорохами, словно разговаривал с нами, рассказывая свою историю. Шелестом листьев, скрипом мелких камешков под нашими ногами, далёким журчанием ручья. И я как будто наполнялась энергией, всё глубже и чаще вдыхая невероятно пахнущий сырой воздух. И даже туман, поползший по земле среди тёмных стволов и густого папоротника, ощущался мягким и тёплым.
А потом он подсветился впереди оранжевым пятном, и совсем скоро