Запертое сердце. Марина Кравцова
смотрят иначе. Без тени жестокости или превосходства, хотя и изучающе. Что-то промелькнуло вдруг в этом взгляде… что-то… человеческое? Неужели грусть?
– Представляешь, Эльд, – рассказывала тем временем вампирша, – эта деревенщина читала книгу, сидя на ветке дуба! В то время как другие людишки упивались на каком-то там празднике. Вот и подумалось, что тебе будет любопытен подобный экземпляр, братец-книгочей. Может быть, она даже покажется тебе повкуснее других, разборчивый ты наш. Ну давай, дуреха, становись на колени.
Я отпрянула, невольно стиснула сумку обеими руками – просто потому что захотелось хоть во что-то вцепиться. Нет, что угодно, но я не унижусь! Пусть даже всю трясет от страха. Пусть мучают, убивают, но я…
– Не надо, – отрезал ледяным тоном Эльд. – Не заставляй ее.
– Но почему ты… Эй, что это у тебя? – она наконец-то обратила внимание на мою сумочку. И нагло сорвала ее с моего плеча, встряхнула…
– Что ты здесь прячешь?
Деревянная шкатулка выскользнула и упала на мозаичный пол. Дорогие моему сердцу вещички рассыпались по разноцветным холодным плиткам. Вампирша звонко засмеялась и наступила острым носком туфли на подушечку для иголок с кривоватой, но милой розочкой – моя первая самостоятельная вышивка. Словно частичку меня самой пригвоздила к полу, и я не выдержала – все же невольно упала на колени, принялась лихорадочно собирать вещи. И почти сразу же почувствовала прикосновение ледяной руки. Сквозь легкий ситец простенького платья я ощутила, как нервно сжались тонкие жесткие пальцы на моем плече.
– Встань. Не стоит тут ползать.
Голос Эльда, хотя и приглушенный, был полон мелодичности. Я охотно поднялась и снова заглянула ему в глаза. Так и есть. Сквозь алое марево грусть отражается в зрачках. Глухая печаль, а может, и настоящая тоска зеленая.
Вампир нагнулся, сам поднял портрет моей родственницы, отлетевший к стене, и некоторое время молча его разглядывал. Потом протянул мне.
– Возьми. Если хочешь, потом подбери все это. Алика, не надо ничего портить. И да, ты права. Я, пожалуй, оставлю ее.
– Прекрасно. – Алика облизала губы. – Значит, я угодила тебе, братец?
– Не знаю.
– Потом расскажешь, какова на вкус излишне грамотная деревенская девчонка?
– Непременно.
– Знаешь, я буду рада, если гордая дурочка доставит тебе удовольствие. Даже если перед ужином ты развлечешься с ней другим способом, я, конечно, буду чуточку ревновать, но радость за тебя пересилит. Ты слишком глубоко ушел в свои книги, пора встряхнуться… братец.
Она подошла к Эльду почти вплотную и медленно, чувственно провела пальцами по его юношески чистому подбородку.
– Ты все хорошеешь, мой названный брат. Жаль только, что сам не желаешь этого замечать.
И быстро вышла, не удостоив меня напоследок ни каплей внимания.
Я стремительно побросала свои вещи обратно в сумку. У меня дрожали руки.
– Присядь, – сказал Эльд. Сказал спокойно и отстраненно,