Германия: философия XIX – начала XX вв. Том 7. Материализм. Часть 1. Валерий Алексеевич Антонов
следствие, а причина есть не что иное, как эта решимость иметь следствие, а следствие есть не что иное, как эта решимость иметь причину. В причине как таковой заключается» (выражение «заключается» двусмысленно) «ее следствие, а в следствии – причина; если бы причина еще не действовала, она не была бы причиной; – а следствие, если его причина исчезла» (т. е. из мысли), «уже не следствие, а безразличная реальность».
Из всего этого следует не больше и не меньше, как то, что понятия «причина» и «следствие» не могут быть разделены в мысли и только в своем неразрывном единстве образуют полную и единую связь (причинность), но из этого не следует, что причина и следствие тождественны; напротив, тот факт, что они являются необходимыми сторонами связи и что ни одна из них не достаточна сама по себе, но нуждается в другой и только в ней находит свое дополнение, только еще более подчеркивает их различие; Ведь если бы они были тождественны, если бы одно было в то же время другим, то оно не нуждалось бы в них, а имело бы достаточно само по себе, как, например, равенство. например, равенство. Гегель ищет в причине только постоянные условия, но закрывает глаза на переменные. Соответственно, он видит связанные друг с другом как причина и следствие только в дискретных вещах или объектах (Werke IV, pp. 227—228), а не в их изменчивых непрерывных состояниях или действиях, которые могут стоять друг к другу только во временном отношении «до и после», что существенно для причинности. Далее он объявляет «недопустимым применение отношения причинности к отношениям физической органической и духовной жизни» (Werke IV, стр. 229) и видит причинность в области неорганической природы, которая, таким образом, остается одна, в сохранении живой силы или в самоподобии кванта движения (Werke IV, стр. 228). Но даже при этих предпосылках утверждение Гегеля о тождестве содержания причины и следствия (Werke IV, стр. 226 и 227) все равно будет ложным, ибо именно изменение формы живой силы, которая остается неизменной как квант (в ударе, тепле, электричестве, химии и т. д.), задаваемый причинностью в каждый момент, есть действительное содержание участков природного процесса, связанных друг с другом как причина и следствие и темпорально сопряженных, и оно именно иное в следствии, чем в причине. Для полноты изложения это замечание не могло быть опущено в выбранном примере, так же как в заключение я хочу отметить, что необоснованная категория взаимного действия (не путать с механическим понятием противодействия, вытекающим из относительности движения), которую Гегель объявляет высшим выражением причинности, правильно критикуется Шопенгауэром (Welt als Wille und Vorstellung, третье издание, т. I, с. 544—549), хотя в этой критике он вменяет Канту взгляды, которых у последнего вовсе не было. То, что остается от взаимодействия, не является ни специальной категорией, ни даже приложением полной категории причинности, но абстрактно отделенными каузальными частичными отношениями.
Этот софизм тоже