Панкейковый город, вокруг которого сплошной песок. Problem Gost
ею четыре раза, тогда Евпатория откроет.
Так и произошло. Прождав чуть больше минуты, дверь ему распахнула окрашенная синим макияжем и оголённая Евпатория. Встретив его – она охнула и попыталась закрыть дверь, но Мадейра ловко запорхнул, внутрь толкнув её на пол. С головы девушки слетел синий парик.
– Привет от Балога. – Мадейра выстрелил из пистолета стреляющего иглами.
НАТАЛИЯ БЬОНДИ
– Что ты можешь рассказать мне, дочь моя? – спросил отец, главный среди червей, лёжа расположившийся на своём троне из жестянок.
– За последний месяц, в Аммос прибыли десять тысяч человек, отец мой.
– Подойди ко мне дочь.
Наталия, лицо которой было замелено песком, омывалось стекавшими с глаз слезами.
– Ты так прекрасна, будто твой отец сам Сет, а не уродец вроде меня. – он снял свою маску, работавшую на паровом механизме, но дочь занервничав, вернула её на место.
– Сняв её, ты умрёшь!
– Белокурое дитя моё, лучше уж смерть, чем видеть твоё несчастье.
– Я счастлива отец, покуда вы с матерью живы! – отрицала она.
– Мы с твоей мамой уже не живы – мы мумии. Работающие благодаря шестерёнкам и механизмам внутри нас, но детали тоже имеют срок годности и количество. Скоро наступит наш с нею час. Я хотел, чтобы Аммос был моим подарком для вас с Хэрольдом. – голос отца Наталии измученно тянулся.
– Мы вернём его, отец, я обещаю! – она освободила вспотевшие ладони от перчаток, положив их на грудь отца.
Оба замолкли, слушая тиканье механизмов, поддерживающих в нём жизнь.
– Ах… Твои руки были так… Искусны! Грубая работа с металлами окрасила их в бронзу, впилась в кожу, ты так красива, даже когда стала грубей многих моих червей.
– Мне нравится моё предназначение, отец! Прошу! Не скорбей об утрате моей было девичей чистоты!
– Я и не скорблю. Я восхищаюсь! Всегда мечтал о сыне – я его получил, только в женском обличии…
Механизмы начали гудеть, масло высохло и жизнь внутри технического создания, едва сохранившего чувства с разумом, стала замедляться, под жалостные гудки…
ФЕДЕРИКО МАДЕЙРА
Не прошло и половины дня, как По вызвал Федерико на тайное свиданье с глазу на глаз. В квартал Эроты, к той же самой двери.
По не знал, кто убил его Евпаторию и так жаждал отыскать того, кто отнял жизнь его фаворитки средь всех ночных бабочек Аммоса. Ох! Знал бы он, что призвал в помощники убийцу.
Убийца вернулся на место преступления, бесчувственно всматриваясь в картину, которую плохо помнил. Федерико приучил себя забывать о совершённых деяниях, чтобы не стать жертвой своей совести.
– Почему я, а не Пиранья? – спросил он у скорбящего По, на коленях которого лежала отделённая от тела голова.
– Ты охотник за головами – произошло убийство! Поэтому ты здесь.
– Мне кажется, или вы в чём-то меня обвиняете, канцлер? – косо покосился Федерико.
– Я