В плену у прошлого 2. Ольга Мушенок
куда и спрятала их от чужих глаз.
«Придёт время и, ты посмотришь на эти фотографии по-иному». – прокрутила мысль.
Лечащему врачу не нравилось самочувствие Ясемин и он оставил молодую мамочку на две недели в больнице. Критическое состояние беременной могло привести к преждевременным родам, что неблагоприятно скажется на новорождённых.
– Госпожа, Ясемин! Я позову хорошего психолога, который поможет вам разобраться с вашими проблемами.
– Я не хочу никого видеть. – спокойна ответила девушка.
– И даже меня?! – послышался неожиданно мужской голос, заставив Ясемин вздрогнуть.
– Отец Митин?! – обрадовано воскликнула она и направилась к нему.
– Я, конечно, не психолог, дочка, но сердце лечить – моё призвание и я вижу, оно у тебя болит! – с теплом заявляет отец Митин, прижимая Ясемин к своей груди. – Не плачь, девочка, я знаю, знаю, Эдже мне всё рассказала. И знаешь, что я тебе скажу?
Ясемин отстранившись, вопросительно посмотрела в его карие глаза.
– Я не верю! – безапелляционно сказал он. – Помню каждый твой кошмарный сон, слышал, кого ты звала на помощь в то время, когда жила у нас. И произносила ты лишь одно имя – Демир!
Они долго разговаривали и, пока Ясемин не ослепила его своей улыбкой, он не уходил.
«Не забывай, что я тебе сказал: Настанет, тот день, когда Аллах накажет бессовестных, а тебя наградит за преданное сердце! Тебе не нужно винить себя в чём-то, пусть Демир себя винит, что не смог увидеть в тебе верность и чистоту души! А он обязательно встретится с правдой, вопрос лишь в одном: не будет ли поздно?» – с этими воспоминаниями, Ясемин свернулась калачиком и уснула под белым пледом.
По приезду домой, Демир ни с кем не разговаривал. Тихо сидел на заднем дворе у костра и наблюдал за языками пламени, что рисовали в его воображении разные картинки. Он – огонь! Он – адское пламя способное испепелить всё дотла. Ему было больно так же, как и Ясемин. Говорят: «В раненом сердце есть дыры, из которых может просачиваться свет, вот только у Демира сердце до сих пор кровоточит и, кажется света ему больше не видать». Никогда не оскорблял любимую, всегда желал защищать, оберегать. Мечтал о счастливой старости вместе с ней, а теперь понимает, что мечты разбились и не собрать, ни склеить, ведь та, которую он называл нежным жасмином всё разрушила. Никогда не сможет простить такой подлости.
Внезапно почувствовал на своём плече мужскую ладонь и когда обернулся, то уже не испытывал столь долгожданной радости от стоящего за своей спиной отца. Демир ничего не сказав, отвернулся, будто ему показалось, что отец решил вспомнить про сына.
– Знаю что больно! И даже знаю насколько! – тяжело вздохнув, признался Азиз протянув сыну бокал крепкого абсента – Думаю, пришло время нам с тобой поговорить, как отец и сын! – грубый баритон звучал властно и решительно.
Азиз сделал шаг навстречу к сыну, потому что испугался, что обжигающая, горькая любовь сделает Демира кровожадным и хладнокровным. Ведь он не забыл, что ему пришлось