И кресло ему помогало летать. Артем Юрьевич Патрикеев
я, честно говоря, даже не думал. Но, может быть, этот щеночек специально меня тут дожидался? Возьму его домой. Видишь, его явно тут бросили.
То, что щенок явно был брошен, сомнений не вызывало. То ли это бывшие хозяева какие-нибудь постарались – сначала взяли, а потом он им надоел, то ли какая-нибудь бездомная собачка ощенилась, вот только тогда куда подевались все остальные щенки? Пашка предположил, что все же, скорее всего, щенка просто выбросили из дома. Причем специально.
– А раз брошенный, то теперь мы за него отвечаем. А раз отвечаем, то уже бросить не можем, а раз бросить не можем, то придется мне его брать к себе домой. – Мишка притворно вздохнул.
– Да, тяжелое дело. – В принципе, Пашка был в курсе того, что Мишка уже давно хотел собаку, поэтому правильно понял его притворство. – Вот только я как-то не уверен, что твои родители очень сильно обрадуются этому щенку.
– Это да… Но деваться нам некуда, ты же сам видишь. Не могу же я его обратно под окна положить?
Щенок, видимо чувствуя, что тут решается его судьба, ласкался изо всех сил – и руки ребятам лизал, и радостно пищал, и подставлял пузико, и закатывал глаза, и «улыбался», показывая мелкие зубки. Как тут было не умилиться?
Ребята не устояли.
– А как ты будешь за ним ухаживать? – интересовался Пашка. – Я могу помогать, но ведь не всегда.
– Нет, я должен справляться сам, без чьей-либо помощи, только в этом случае родители точно оставят собаку дома. Кстати, я назову его Барбосом.
– Нормальное имя, – поддержал Пашка.
– И я так думаю. Тем более что оно как раз для таких дворовых собак.
– Почему ты решил, что она дворовая? Может, она породистая?
– Может быть, но все же мне не верится, чтобы дорогую породистую собаку вот так легко выбросили на улицу, – рассудил Мишка.
– Логично, – согласился Пашка.
Они еще немного повозились с собакой и пошли к Мишкиному подъезду.
– Может, дать ему немного прогуляться? – предложил Пашка. – Вдруг дома потом напакостит?
– Давай дадим, – согласился Мишка и стал спускать собачку с колен на землю, рядом с дорогой.
Барбос (раз ему дали такое имя, то, пожалуй, так и будем его называть) заупрямился и стал сопротивляться. Он хотел сидеть на коленях и совсем не желал куда-либо спускаться. Он цеплялся маленькими коготочками за Мишкины штаны и не хотел сдаваться. Щенок даже скулить начал, причем очень громко.
– Не хочет он спускаться, – сдался наконец Мишка.
– Наверное, боится, что мы бросим его здесь одного.
Пашкина идея, скорее всего, была верна. Щенок, брошенный один раз, наверняка очень не хотел оказаться брошенным еще раз.
– Ладно, будь что будет, пошли домой.
Пашка зашел первым, опустил пандус и стал ждать, когда Мишка поднимется наверх. Во время подъема щенок проявил поразительное терпение, он лежал на коленях у мальчика и боялся даже кончиком хвоста пошевелить. Пока Михаил