Наваждение. Николай Никитич Сташков
голос назвал пленников скотами, приказал пошевеливаться, иначе попробуют остроту мечей.
Люди в загоне поднимались на ноги, и плелись к воротам, где рослые воины с длинными пиками в руках, стояли в две шеренги, образовав своими телами живой коридор. По нему голодных людей гнали на пустырь, окруженный вооруженной стражей. Клот взял дочь за руку, и просил Робина быть рядом. Когда загон опустел, воины стражи расступились и пропустили высокого, толстого человека с копной черных волос на голове.
«Радуйтесь, неблагодарные, вам выпала большая честь, защитить нашу мирную державу, – громко прокричал он, широко раскрывая рот, – получите оружие в руки, бегите и бейте всех на своем пути».
Подъехали три повозки, нагруженные довольно увесистыми толстыми палками, почти неподъемными заморышам, каждому всучили их в руки, и заставили идти в указанном направлении. За ними шагали две-три сотни воинов, готовых в любой момент вступить в бой. Гвардейцы во всю силу легких орали непристойности, и оскорбительные эпитеты в адрес врага, подбадривая себя перед предстоящим боем.
На краю широкой тропы, по которой гнали пленников, Клот заметил яму, и устремился к ней, держа в одной руке дочь, второй ухватил Робина. Она оказалась достаточно глубокой, чтобы скрыть трех человек от постороннего взгляда.
«Уф, – буркнул Клот, – шанс бывает всегда, сложно его обнаружить и воспользоваться, нужно бежать отсюда, когда гвардейцы пройдут мимо». «Я буду наблюдать за ними, и подам знак», – произнесла Астрид, и приподняла голову над краем ямы. На степной поляне шагали гвардейцы, не оглядываясь по сторонам. Когда мимо проследовал последний вооруженный воин, они выскочили из укрытия и побежали в сторону леса, к широкому разлапистому дереву с длинными ветвями, склоняющимися почти к самой земле, образуя нечто, похожее на шалаш, и скрылись в нем.
Клот приподнял тонкий отросток ветки, беглецы увидели бойню. Две тысячи голодных человек с палками, сковали обороняющихся, лишили их свободы маневра, и они стали легкой добычей атакующих гвардейцев. Клот покраснел от гнева, и плюнул в сторону победителей: «Бесчеловечная тактика боя, преступная» – прошептал он и проскрежетал зубами.
– Почему люди из живого щита шли с дубинами – недоумевал Робин, могли просто лежать, так и так убьют.
– Их специально держали в голоде, и издевались, чтобы лишить воли и способности к сопротивлению, а тебе, приятель, лучше было бы пойти в Лигу, там не пропадешь, а здесь тебе будет крышка, как пить дать, – объяснил Клот, и отвернулся, не желая смотреть на территорию, усыпанную телами.
– А ты, куда направишь стопы? – спросил Робин, желая подружиться с достойным человеком этого мира, и не покидать его.
\ – Мой желудок прирос к спине и требует подкрепиться\», – произнес Клот, приподнял ветку, показал синие венчики цветов на длинных стеблях, – местные жители называют их акрами, вкусные питательные корни заготавливают на зиму».
Он