Звёздочка миллиардера. Это моя дочь!. Виктория Вишневская
и тянет меня в магазин. Книжный!
Видимо, она увидела знакомые обложки сказок и теперь тащит меня к книгам.
Кстати, давно я не заходила. У меня уже и читать нечего… Отвлечься бы, провести вечер головой в чужой жизни.
– Ладно, уговорила, – улыбаюсь и, сама чувствуя себя ребёнком, гуляю между стеллажей. Глаза разбегаются в разные стороны, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы всё не скупить.
Нельзя. Бюджет у нас ограниченный на мои хотелки.
Останавливаюсь напротив любовных романов и выискиваю новинки. Их я обожаю и пописываю сама, выкладывая на сайты, но не печатаясь.
Неловко… Работаю без псевдонима, а там нужно писать романтику… Которой у меня, если честно, никогда и не было. Именно такой, как пишут в книгах.
Ваня… Вздыхаю, вспоминая парня. Там всё сложно.
– Ня! – слышу Звёздочку, протягивающую мне книжку с нижних полок. Сама довольная – мы взяли ей одну сказку, которую она теперь прижимает к груди.
– Ну-ка, посмотрим, что рекомендует мне маленький ценитель творчества, – улыбаюсь я, принимая твёрдый переплёт.
Поворачиваю книгу спинкой, зная, что там всегда есть аннотация.
Дохожу до конца абзаца, где уже краснею до кончиков ушей из-за того, что не глянула на ценз. Но дочитать не успеваю – книга буквально испаряется. Кто-то выхватывает её из рук.
Поднимаю смущённый и одновременно недовольный взгляд и столбенею, услышав ненавистный мне голос:
– Так вот какие книги ты читаешь, Сказочница.
Глава 10
Глеб
– Сын, а это нормально?
Мама смотрит вслед уходящей девчонке, устроившей концерт в коридоре.
Копилка из её косяков всё наполняется. А вот моё терпение, наоборот, выливается за края.
Слишком много у неё проступков.
Первый – не отдаёт дочь.
Второй – плевок в лицо.
Третий…
– Нахалка, орёт на незнакомого человека! Ладно, ты её отшил, но я здесь при чём? – негодует, гордо вздёрнув подбородок.
Наорала на мою мать. Отношения у нас с ней натянутые, но это не значит, что кто-то имеет право на неё кричать. А Нежная именно это и сделала.
Подхожу к столу, достаю влажную салфетку и вытираю щёку. Ощущения двойственные. Зол и в то же время растерян.
Впервые прилетает что-то подобное.
– Глеб, объяснишь? – летит с претензией от матери, присевшей на диван. Закидывает ногу на ногу и выжидающе смотрит на меня.
– Нахалка, – киваю, согласившись с ней. Выкидываю салфетку и сажусь в кресло. – Ты верно подметила.
– Отказал ей в контракте? – что-что, а любопытства в моей матери целая тележка.
– Нет, – чеканю, всё ещё поглядывая на дверь.
– И кто она?
Самоубийца. Вот кто.
Я всё ещё сдерживаюсь, чтобы не вылететь из этого кабинета и не помчаться за ней. Останавливает одна мысль. А что сделаю потом? Женщин, несмотря на всю брезгливость и ненависть к ним, я не бью.
Не в подвале же её пытать? Зачем мне это? В жизни подобным не занимался.
Забрать