Звёздочка миллиардера. Это моя дочь!. Виктория Вишневская
всё можно? Да кто он вообще такой?
Одет в костюм с иголочки. Аккуратно подстриженная борода, волосы. Ухаживает за собой. И судя по дорогим часам на запястье и сверкающим туфлям… не бедствует.
– Я тороплюсь.
Ах, так?!
Готова топнуть ногой, но вспоминаю, что мы в лифте.
– У других людей тоже есть дела, и они могут спешить! – не скрываю возмущения. И внезапно, не ожидая, я ощущаю тяжесть в ногах. Ощущаю короткую тряску, вызывающую испуг.
Сжимаю ладошку моей девочки, притянув к себе.
В панике смотрю на мужчину. Так и хочется спросить, что случилось, но я и сама понимаю – лифт остановился. Не просто на этаже, а вообще.
Застряли.
Но я ведь не топала ногой…
– Млять, – мужчина зло бьёт о стену металлической кабины кулаком и гаркает на меня: – Это всё потому, что ты нажимала на кнопки!
Не успеваю ничего ответить. Пространство заполняет громкий плач моей малютки.
Вот же отморозок!
Хватаю Звёздочку на руки, прижимаю к себе и пытаюсь успокоить.
В глазах неадекватного горит странный и зловещий огонёк, прожигающий моего ребёнка. Девочка утыкается мне в шею, всхлипывает и прячется от злого мужика.
И теперь я напрягаюсь ещё сильнее. По лицу, его глазам, эмоциям… понимаю, что он не в себе.
А страшнее всего – мы застряли с ним наедине, без возможности уйти…
Глава 3
Любовь
– Тише, милая, тише, – похлопываю мою девочку по спинке, пытаясь успокоить её. А мужчина продолжает смотреть на нас молча, неподвижно, рассверливая взглядом в затылке Астры дыру.
Отступаю назад, к стенке.
Нехорошее предчувствие липкими лапами подбирается к горлу.
– Я понимаю, что у вас настроение не задалось, – цежу сквозь зубы. – Но вы в обществе находитесь! Мало того, что из-за вас мы опаздываем на встречу, застряли здесь по вашей вине, вы ещё и ребёнка до слёз довели!
– Я её не видел, – говорит всё так же зло и дерзко. – На руки поднять не додумалась? Ты видела, сколько здесь народа? А если её затопчут?
– А это уже не ваше дело, – качаю на руках Астру. Она не прекращает плакать, но делает это тише, роняя детские слёзы мне на шею.
– Вот и не суй свой маленький нос в моё настроение, – чеканит, вновь нажимая на кнопку на панели. Но на этот раз вызова диспетчера. – А заставь свою сестру успокоиться.
«Заставь»?
Меня даже слово «сестра» не коробит настолько, как его пренебрежительные слова, означающее «заткни её».
– Вас бы кто утихомирил.
Нет, я по жизни много мудаков встречала, но таких, как он – ни разу.
– Вам валерьянки дать? Или глицин? У меня с собой.
И куда я лезу? Вижу ведь, что он ненормальный и невменяемый. Сейчас в голову взбредёт убить нас тут – и глазом не моргнёт.
Эта мысль немного остужает мой пыл, несмотря на желание ударить его за то, что он бросил в сторону моей Звёздочки слова, полные грубого подтекста.
Он не роняет