Анекдоты, рассказы, повести. Владимир Кучин
тогда в общее употребление, о чем говорило то, что на столе стояла початая пузатая бутылка этого напитка.
Влад хотел заказать нам шашлык, но его в тот день в меню погребка не было. Поэтому мы заказали мясо на вертеле с острым венгерским соусом, овощной салат, графинчик водки, пару пива и лаваш. Прошло минут двадцать. В погребке можно было курить, и мы закурили. Влад курил «Беломор» обладающий, как вы понимаете, особым едучим дымом. Через некоторое время этот дым достиг органов обоняния сторожила нашего стола. Он повернулся к столу, поставил на него стакан, сложил обе руки на плоскости стола так, как меня учили сидеть еще в первом классе за школьной партой, выпятил переднюю губу и стал через «цейсовскую» оптику толстых стекол гипнотическим пьяным взглядом впиваться в лицо Влада, сидевшего прямо напротив него. Проведя длительный сеанс психотерапии, замшевый господин, наконец, решился и с явным тягучим эстонским акцентом заявил:
– Я-а, ва-ас, рюс-с-с-кх, не лублю!
И после этого очкарик еще сильнее выпятил нижнюю губу и сделал театральный жест двумя руками в стороны, который можно было перевести так:
– Что, съели, как вам?
Влад посмотрел на пьяного и потому очень смелого господина и ответил:
– А где ты видишь русских, рыло чухонское? Я еврей, может паспорт показать?
Эстонец ничего не ответил. Он наклонил голову на длинной шее направо, внимательно посмотрел на Влада через толстые линзы пьяными глазами, затем мотнул головой налево, отпил большой глоток виски из стакана и занял прежнюю позу – повернулся в пол оборота в сторону скрипача. Вечер был испорчен. Сидеть рядом с эстонским пьяным очкариком было противно, а перемещаться на другой стол значило показать слабость. Мы быстро расправились с водкой и закуской, взяли пиво с собой, расплатились, и вышли из погребка на вечернюю улицу. Влад опять закурил «Беломор» и подвел итог:
– Гласность, Олег, это когда чухонец может безнаказанно оскорбить еврея, а если еврей за это ударит чухонца по его цинковому кумполу – это будет хулиганство. Когда же это кончиться?
Масло
В Ленинградский институт «Авангард» я поехал по техническому обмену. Ленинградцы мне отдавали магнитную ленту для машины ЕС с программой трассировки печатных плат, а я вез две платы памяти для машины «Электроника-60». В Ленинград со мной увязался Дима – его все звали Димон – из соседнего отдела. Делать Димону в Ленинграде было нечего, но там жил его двоюродный брат – он учился на командном факультете в какой-то военной академии.
Один день мы потратили на обмен в «Авангарде», второй на поездку к брату Димона, а в день отъезда с утра поехали в магазин «Электроника» на Московский проспект, так как Димону его коллеги поручили купить какие-то пассики для магнитофонных приставок. Мы заранее выписались из общаги