Маша. Галина Шульгина
решит, что я не такая идеальная жена и шепнет ему на ушко, чтобы он порвал со мной все отношения раз и навсегда?
– Получается, все дело в том, что ты его боишься.
– Маша, ты дура? Я не боюсь его.
– Нет, боишься! – твердо повторила я, – Боишься того, что не ты авторитет в ваших отношениях и можешь никогда им не стать. И я тебя понимаю. Любой не понравится, что не будет так, как сказала она, та самая, с которой мужчина делит постель, а будет так, как сказал какой-то там друг детства. Но Марин, из покон веков главный в семье всегда был и есть мужчина! Не стоит узурпировать его власть. Так нельзя. Иначе твой Вова превратится в подкаблучника. Хотя, – задумчиво продолжила я излагать свои мысли, – может именно такой тебе и нужен. С твоим-то характером!
– Угу, – с иронией ответила мне Маришка, – с таким-то авторитетным во всех отношениях дружком Вова вряд ли им станет!
Я усмехнулась:
– Мариш, – я с нежностью посмотрела на подружку, – перестань ревновать его к Максиму. Ну серьезно, солнышко мое, это глупо. Любовь и дружба идут разными дорогами, как не крути. Либо тебе придется найти общий язык с этим молодым человеком, и поровну поделить вашу власть над бедным Вовой, либо смириться. В противном случае вражда неизбежна.
– Знаешь, Маша, не смешно! – подруга снова стала закипать, и я виновато опустила голову, но улыбку не смогла сдержать. – Что значит смириться? Пусть и дальше моим парнем помыкает? Так что ли? А я тихо должна стоять в сторонке и за этим наблюдать? Потому что не хочу и не буду искать с ним общий язык. Почему я должна делать первый шаг и падать перед ним ниц?
Я сжала от раздражения губы и посмотрела на подругу в упор. Как до нее донести всю суть проблемы?
– Смириться придётся, Марин. Если хочешь быть с Вовой. И не забывай, что на месте этого Максима могла быть я. Представь, что Вова просто не любит меня. Бешу его. Или он тоже считал бы, что я имею на тебя больше влияния, чем он. Только вот он бы молчал ради тебя. Потому что боится тебя потерять. Так сделай ради него тоже самое. Тем более его друга рядом нет. Сейчас все в твоих руках. Покажи своему любимому, что ты принимаешь его таким, какой он есть со всеми его друзьями, чтобы там они для него не значили и на каком бы месте не стояли.
Марина горько вздохнула, но кивнула. В ответ я ей тепло улыбнулась и похлопала по руке в знак поддержки, как бы тяжело ей это не далось.
Через полчаса мы с подругой распрощались. Я взяла с нее обещание, что она сегодня же помирится с Вовой.
Обуревавшие меня мысли не давали покоя, пока я не спеша в одиночестве возвращалась домой. Разговоры о Максиме почему-то напомнили о другом мужчине. И теперь он не выходил у меня из головы весь обратный пусть домой.
"Где ты, часть души моей? Да, именно души, без каких-либо романтических уклонов. Я теперь не наивная девчушка, а женщина. Ты поставил на мне свой штамп. Ты присвоил меня себе, когда излил в мое тело свое семя, свое ДНК, которое, Господи, благодарю тебя, не проросло в моем чреве.
Где ты, – кричала