Замок на Скале слёз. Книга седьмая. Вадим Россик
– Скала слёз? – не унимался Мартиниус.
– Тут повсюду смерть, – понизила голос до драматического шёпота Тильда. – Вы разве не чувствуете её отвратительный запах? В старину, ещё до замка, эту одинокую скалу посреди Мёртвого болота называли Большой Камень. На Большой Камень приводили неверных жён и оставляли тут умирать. Обратной дороги они найти не могли. Или тонули в трясине, или, обливаясь слезами, испускали последний вздох на скале. Вот тогда и прозвали Большой Камень Скалой слёз. Этот замок в прямом смысле стоит на человеческих костях. Поговаривают, что в нём до сих пор живут призраки этих несчастных женщин, которые мстят всем живым за свою страшную смерть. Сотни неупокоенных душ. По ночам они бродят по замку. Стоит после полуночи выйти из спальни, и можешь увидеть бледную фигуру, бесшумно скользящую по коридору, клянусь святой Пейрепертузой! Будьте осторожны. Я предупредила.
В столовую вошло несколько разбойников. При виде их Тильда замолчала и, поджав губы, величаво удалилась на кухню.
– Вот что, уважаемые, – прогундосил в маску главарь. Впрочем, пленники теперь знали, что его зовут Аларик. – Я определился с выкупом. Каждый из вас выкупит свою свободу за десять тысяч гведских крон. Итого тридцать тысяч. Принимаются также ост-индские дукаты и вест-индские пиастры. Золото – оно даже на Мёртвом болоте золото, клянусь бородавкой на носу Гведикуса!
– Я прошу освободить от оплаты моего секретаря, месьера Лукаса, – попросил доктор Мартиниус. – У него нет таких денег.
– Нет денег? – Аларик нацелил свой кожаный клюв на Мельхиора и произнёс ласковым голосом: – Тогда нам придётся вашего месьера Лукаса прикончить. Урс, кинь голодранца в болото!
Здоровяк двинулся к вскочившему с места Мельхиору, но на пути злодея отважно встала Барабара, сжимая в руке кружку с кипятком. Её щёки пылали, глаза метали молнии, а грудь вздымалась, словно морские волны.
– Не смейте, негодяи! – выкрикнула девушка. – Мельх… месьер Лукас из очень богатой семьи! Его дедушка – генерал, а отец – полковник! Вы на своём вонючем болоте ничего о них не слышали, а их знает весь Квакенбург, даже королевский двор, вот!
– Подожди-ка, Урс, – приказал Аларик. – Если девица говорит правду, то тем лучше для нас. – Он достал из-под плаща три листа бумаги, три гусиных пера и чернильницу, заткнутую бутылочной пробкой. – Сейчас вы напишите домой, чтобы подателю сего письма вручили десять тысяч гведских крон. Думаю, мой посыльный обернётся за месяц, а вы пока поживёте здесь.
Делать было нечего. Трое пленников опять уселись за стол и принялись скрипеть перьями.
– Представляю, что скажут родители, когда прочитают это послание, – с тревогой сказала Барабара, подписывая письмо.
– А что родители? – глухо рассмеялся Аларик. – Дело-то житейское. – Он собрал письма, спрятал их под плащ и распорядился: – Итак, уважаемые! Каждому из вас будет предоставлена отдельная комната. Урсула покажет вам ваши апартаменты. Вы можете свободно передвигаться