(Не)Твоя семья. Оливия Лейк
полным именем называл только, когда был серьезно недоволен, – мы делаем аборт. Это даже не обсуждается.
– Нет, – я поднялась, уверенно вздернула подбородок, хмурый взгляд встретила без страха. – Это обсуждается. Тим, это же ребенок. Наш сын.
– Мне не нужен ребенок с отклонениями, – отчеканил твердо.
– Но…
– Это бред – рожать, понимаешь? – вспылил непривычно. – Спроси у врачей! Альберт Ромович что сказал, м? Тебе показан аборт!
– Ты так просто об этом говоришь… – обронила, инстинктивно поглаживая живот.
Что меня удивляет? Тимур бизнесмен с родословной: он уже заработал капитал и теперь метил в правительство. Собирался идти по стопам отца – министра промышленности и энергетики. В его семье меня, обычную девушку без именитых родителей и финансовых возможностей, не очень жаловали, хотя и не обижали. Но ни муж, ни его отец не скрывали, что будущему министру нужна благополучная и здоровая семья. Безукоризненная репутация, красавица жена, умные и воспитанные дети – идеальная семья с картинки. Ребенок с отклонениями не вписывался в счастливую фотографию с баннера или предвыборного плаката.
– В тебе говорят эмоции и гормоны, – подошел и погладил по щеке. – Я думаю о нас. О тебя, Геля. Главное, чтобы ты не пострадала. Срок большой.
– Тим, я не могу, понимаешь? Если я не рожу сейчас, то… – закусила губу. Ни одной беременности не выносила… – Это огромный риск.
– Риск рожать инвалида! – припечатал словом. – Ты измучаешь нас и этого… ребенка.
– Это не сто процентов… – попыталась возразить.
– Семидесяти мне достаточно! – жестко парировал. – Ангелина, я люблю тебя, но либо ты соглашается на аборт, либо мы разводимся.
– Ты серьезно?! – воскликнула ошеломленно.
Нет. Это какой-то бред. Тимур любит меня. Я знаю! Пять лет женаты, и ни дня не чувствовала себя ненужной и нелюбимой.
– Геля, – мягко обнял, к себе привлек, волосы ласково перебирать начал, – либо он, либо я.
Ответить не дал – поцеловал, жестко врываясь языком, кусая прямо в губы. Тимур всегда был страстным и жадным в постели, но когда узнали о беременности, стал бережнее и нежнее. Я была хрустальной вазой для него, драгоценностью, которую нужно охранять. Но только не сегодня.
Муж резко дернул ворот платья: оно заскрипело и поддалось, скользя с плеча. Грудь обожгло прикосновение горячих пальцев. Я оказалась без одежды очень скоро, открытая и незащищенная перед большим и сильным мужчиной. Тимур брал сзади, стремительно, резко, жестко, словно добивался меня исключительно для себя, будто бы вытеснял сына. Он довел меня до финиша физически, но морально я страдала. Сладко-горькая ночь, со вкусом терпких одуванчиков и медового нектара. И боли. Мы не понимали друг друга. Мы теряли самое важное. Только оно имело ценность: муж и жена должны чувствовать друг друга и не причинять страданий. Сегодня это не про нас.
Приподнялась на подушках, красивое