Комбат. Вырваться из «котла»!. Олег Таругин
в качестве трофея всеми его профессиональными навыками и умениями. Когда придет пора возвращаться в свое время, тело вернется под контроль настоящего хозяина, и тому придется порядком удивиться. Впрочем, некоторые изучавшие вопрос специалисты утверждали, что реципиент сохранит основную часть воспоминаний, но не будет понимать, откуда они взялись. Сведения же о том, что будет помнить донор, как уже говорилось, представляли государственную тайну…
В следующий миг активизировался информационный пакет, загруженный в его разум во время одного из сеансов гипнообучения, и секунду спустя Сергей знал, кто он теперь и где находится. Точнее, «когда», поскольку вопрос о конкретном местоположении в данной ситуации был вторичен.
Итак, сейчас он капитан РККА Иван Степанович Минаев, командир батальона 239-го стрелкового полка 27-й стрелковой дивизии, дислоцированного на госгранице в районе бывшего польского городка Граево.
«Смотри-ка, – мысленно усмехнулся Сергей, все еще не раскрывая глаз, – снова капитан, как и там, у себя».
А день сегодня… воскресенье, 22 июня 1941 года, немного за полночь. В голове словно беззвучно рванула штурмовая граната: 22 июня! 41-го года! Война начнется через несколько часов! Ну, удружили товарищи руководители! Хоть бы пару лишних дней дали, чтобы немного освоиться, вжиться в новую для него реальность! Что можно успеть изменить за четыре неполных часа, если ты всего лишь комбат? Или все-таки можно? Или… никто и не планирует, что он сумеет что-то изменить?
Кобрин распахнул глаза и решительно сел на жалобно скрипнувшей пружинами кровати. Снова накатило головокружение, его ощутимо повело в сторону и, чтобы не упасть, пришлось вцепиться пальцами в край застилавшего койку тощего матраса. Мгновение спустя недомогание прошло, и капитан огляделся. В небольшой, метров девять площадью комнате царил полумрак; легкий ветерок едва заметно колыхал легкие занавески. На выкрашенном темно-коричневой краской полу с домотканым прикроватным половиком лежал светлый контур распахнутого окна: где-то снаружи горел фонарь, видимо, помещение располагалось на первом этаже. На оклеенной неброскими или выцветшими обоями стене размеренно тикали ходики.
Поднявшись на ноги, капитан сделал на нетвердых ногах несколько шагов к двери, нащупав возле косяка круглую коробочку выключателя. Память – то ли реципиента, то ли заложенная в будущем – услужливо подсказала, что для включения освещения нужно повернуть по часовой стрелке непривычного вида рычажок. Щелчок – и под потолком загорелась тусклая лампа накаливания под плоским абажуром. Несколько секунд Сергей, щуря привыкшие к темноте глаза, с интересом разглядывал архаичный осветительный прибор: в его времени ничего подобного не существовало уже больше двух с лишним веков. Хмыкнув – если обращать внимание на каждый артефакт далекого прошлого, никакого времени не хватит, – Кобрин-Минаев подошел к настенному зеркалу. Вгляделся в свое-чужое лицо, знакомясь с новой внешностью.
Капитан Минаев оказался ниже его ростом, но несколько