Ангельское перерождение. Сергей Мари
взрослые предложения: учеба в особой школе для музыкантов, съемки в фильмах ужасов и многое другое. Шоу-бизнес захватил меня с руками и ногами. И мои взрослые выражения перестали смущать людей старше. Мне стало проще говорить.
Учился я хорошо, занимался спортом. Я решил, что стану идеальной версией себя прошлого. Мне повезло с внешностью, которая улучшалась с каждым годом, потому и внутренняя составляющая должна стать соответствующей.
Возвращаясь к моим опасениям о маме, должен признать свою неправоту. Девушкой она оказалась великой. Да, ей пришлось тяжело перенести пик моей популярности. Она корила себя за то, что я много работаю, а я успокаивал, что стараюсь для нее. Вместе мы перебрались из известковой, съемной квартирки в хорошую двухкомнатную в закрытом комплексе. Все деньги мама откладывала. Не давала волю глупым тратам. Но и отшельниками мы не были.
В средней школе я стал матерой звездой, который был на слуху у многих режиссеров, музыкантов и писателей. Не смотря на свою популярность, я жил простой жизнью. От меня нельзя было услышать зазнайства, высокомерия, двуличия и чрезмерного лицемерия. Я был добр, дружелюбен, честен и заботлив с людьми, кто стал для меня дорог из чужого мира. Так я завел себе друга.
Настало время поступать в старшую школу. Мне семнадцать. Я красив и молод. Меня зовут Абэ Дай. Впереди море приключений! И я готов к ним! Я так думал…
Старый знакомый
– Дай! Просыпайся, родной мой! – доносилось из кухни. – Я приготовила завтрак.
Он послушно, медленно встал с кровати, лишь позже заметив, почему так четко слышал маму. Дверь в комнату была приоткрыта. Дай ухмыльнулся тому, какая мама целеустремленная, осознавая, что это могло передаться ему от нее, а не из прошлой жизни. Когда мама решила проверить сына, то была довольна, что он не изменяет себе, будучи умытым и одетым в школьную форму: черный костюм, белая рубашка.
– Мне так нравится, когда ты в классическом стиле.
– Пойдем завтракать, – улыбнулся Дай и погладил по плечу мать.
Они пришли в кухню, но небольшой стол был накрыт всего на одного человека. Дай нахмурился.
– Садись, я… сейчас положу… – ощущая неладное, говорил он.
И оказался прав.
– Дай, – осторожно заговорила мама, теребя пальцы. – Мне нужно уже идти. Да, до начала работы еще полтора часа, но… в общем, – выдохнула она, – меня ждут у подъезда. Не могу задерживать человека, прости.
– Если у тебя неприятности, мам, не нужно самой всё пытаться разрешить. Мы же семья.
– Дай, это дело романтического характера, – порозовела мама. – Я давно не ходила на свидания. Хочу почувствовать себя любимой. Не прими близко к сердцу. Ты понимаешь, о чем я, так ведь?
Дай понимал, что этот день наступил бы в любом случае, но эгоизм не давал ему делить маму с кем-то другим. Отвернувшись, он пытался включить взрослого себя, но подросток давал отпор.
– Всё хорошо, мам, – комкано сказал он.
Вдруг,