Серые розы Роннебю. Мия Велизарова
играла сама с собой, что жалко было тебя отвлекать. Какая же ты все-таки малышка, Кёрстен! Все еще разговариваешь с выдуманными друзьями.
Эйнар с трудом подавил смешок и заговорщически подмигнул девочке. А потом вытащил из рукава точно такой же леденец, зеленый, с ярко-алой полоской посередине, и медленно растворился в полумраке коридора. И даже не заметил, проходя мимо гостиной, как фру Росен поднесла к глазам свой лорнет и пристально посмотрела ему вслед.
Прерванная месса
Итак, Эйнара видела только она одна.
Кёрстен такой расклад мало удивлял. Со взрослыми всегда так: вечно строят из себя умных, а сами не в состоянии рассмотреть того, что у них под носом. Оставалось проверить, смогут ли увидеть ее друга Нильс и Улле.
Братья Не-Разлей-Вода, как их все называли, жили в доме тети Мадлен. Она и приходилась им родной тетей, но младший Нильс упорно называл ее мамой. Кажется, за это она любила его больше всех на свете, да и кто в Роннебю не любил добродушного Малыша, который еще и заикался, когда пытался что-то сказать?
Муж тети Мадлен, Альфред, держал в городе небольшую лавку, где можно было купить лопаты, удобрения, точильные камни и многое другое, без чего в хозяйстве не обойтись. Они с Мадлен потеряли на войне сына, а потом пришлось еще приютить приехавшую из столицы сестру дяди Альфреда. Та родила Нильса незадолго до окончания войны, а потом долго болела. Кёрстен смутно помнила невысокую полную женщину с ярко-рыжими волосами, вечно молчаливую и кашляющую в платок. После похорон тетя Мадлен убрала все вещи золовки на чердак и старалась не вспоминать о ней лишний раз. Улле, кажется, хранил медальон с портретами родителей, но его он никому и никогда не показывал, ни Кёрстен, ни даже брату.
Нильсу шел всего третий год, поэтому с ним Кёрстен никогда не дралась. А вот с Улле, который был на целых две головы ее выше, они то и дело устраивали потасовки. То он стащил ее любимую точилку – тяжелую, ярко-красную, и сделал из нее грузило для своей удочки. То выдумал, что бабушка Ноэль – самая настоящая фея, поэтому не стареет, и пирожки у нее получаются лучшие во всей округе. Кёрстен тогда знатно его поколотила, а потом долго плакала на чердаке. Потому что раньше феи жили в лесу недалеко от Роннебю – бабушка сама лично их видела, давным-давно, когда девчонкой ходила за хворостом. Но потом людей стало больше, неподалеку провели железную дорогу, и феи ушли. Превратились в деревья или просто рассыпались сухими листьями. Если бабушка фея, то и она когда-нибудь так уйдет. А этого Кёрстен очень не хочется.
И вообще бабушка на самом деле очень старая. Она почти ровесница фру Росен, ну или на пару лет младше. И тоже всегда ходит с палочкой – только она у нее легкая, невесомая, вырезанная из бузины и с гроздью деревянных ягод на рукоятке.
Точно, трость…
Вчера она обратила внимание, что у графини рядом с креслом стояла точно такая же трость с серебряным набалдашником, что и у Эйнара. Значит, их было две? Или же ее знакомый