След механической обезьяны. Лев Брусилов
сейчас затаится. Мне тоже кажется, я даже в этом уверен, он не решится в эту ночь заводить обезьяну. Поэтому оставляю вас, устраивайтесь и отдыхайте. Если что-то понадобится, то вот колокольчик. – Промышленник коснулся свисающей с потолка у кровати широкой ленты с бубоном на конце. – Позвоните, и явится прислуга… Звонить можете в любое время, они предупреждены.
– Я понял! – кивнул начальник сыскной. Про себя он уже решил, что проведет в доме Протасова только эту ночь, а утром уедет и никогда сюда не вернется. Но говорить об этом хозяину Фома Фомич не хотел.
– Вот и хорошо, спокойной ночи! – Протасов развернулся и вышел из комнаты.
– Спокойной ночи! – сказал ему в спину Фома Фомич.
Но прежде чем закрыть дверь, фабрикант, уже стоя в коридоре, добавил:
– А дядю Евсея вы не слушайте, он вам еще не такого понарассказывает. Я у него здесь главный злодей, всех хочу убить, против всех замышляю…
Начальник сыскной едва заметно улыбнулся: «Значит, все-таки Савва Афиногенович подслушивал под дверью комнаты дяди. И это неспроста, что-то бередит душу промышленника, чего-то он боится…» Вслух Фома Фомич проговорил:
– Старый человек, ему простительно…
– Да, старость не радость! Может, в его годы и мы с вами будем такими же.
Протасов закрыл за собой дверь.
Глава 11. Беспокойная ночь в доме Протасовых
Начальник сыскной остался один в комнате. Осмотрелся. Прошелся от стены к стене. Заглянул в платяной шкаф – пусто. Попробовал, насколько пружиниста кровать. Остался доволен.
Фому Фомича не оставляла мысль: какие все-таки цели преследовал хозяин дома, когда пришел в сыскную? Действительно ли он хотел, чтобы кто-то знающий разобрался в происходящем, или ему нужно было, чтобы полицейский остался на ночь в доме? Вопросы, которые фон Шпинне еще недавно задавал фабриканту, теперь повторял сам себе. Все получалось не в пользу хозяина. Подозрения, что это он заводит обезьяну, не рассеялись, а напротив – усилились. И полицейский в доме нужен вовсе не для того, чтобы кого-то напугать. Но для чего же? Мозг фон Шпинне работал быстро. Вскоре у него появилось довольно спорное и довольно страшное предположение: а что, если Протасов действительно задумал с помощью обезьяны убить свою жену Арину Игнатьевну и для этого пригласил начальника сыскной на место преступления? Лучшего свидетеля и придумать нельзя. Да и кто после всего этого станет подозревать самого фабриканта?
Фома Фомич снял пиджак, расстегнул пуговицы на жилете и сел на кровать. Он не собирался ночным дозором ходить по темным коридорам протасовского дома. Его желание было простым – лечь и поспать. Сон – это лучшее, что может дать человеку природа. Глядя на хорошо взбитую подушку в белой словно снег наволочке, начальник сыскной почувствовал, как мелкими щекочущими шажками подступает дремота. Глаза закрылись, подбородок оттянулся, полковник широко и смачно зевнул. И в этот момент в дверь комнаты осторожно постучали.
– Да! – подавляя второй зевок, крикнул фон Шпинне.
Дверь открылась, и в комнату