Мертвые земли. Хроники волшебного мира. Руби Оуманс
не мешает мне, когда сжимая тонкое запястье, вывожу запуганное существо из круга обидчиков и веду в неизвестном направлении, оставляя сидящего рогатого парня, лиса, синевласку и хвостатого фейри в этой вакханалии. Абсолютно черные бусинки с недоверием поглядывают в мою сторону, пока я шаркающими шагами пытаюсь коснуться холодной стены, чтобы не упасть. Игнорирую, думая лишь о том, как бы быстрее вернуться домой. От меня пахнет кровью. Опасно. Лишь бы тошнотворно приторный аромат медуницы хоть чуть-чуть скрывал мощное металлическое амбре.
Музыка становится громче, кажется, играет свирель, переплетаясь с флейтой в быстрой пляске, и скрипка, лишь сильнее подгоняющая и без того бешеную мелодию. Крики постепенно стихают, будто угасая под гнетом заводного мотива. Начинаются танцы, скорее напоминающие бойню – резкие и невозможно быстрые. Вжимаюсь в стену, волоча спутника, дабы веселящийся народ не стер нас в пыль.
– Пожалуйста, хватит… – я устала, злобы совсем нет. Поэтому упрек больше напоминает жалобную просьбу, но закончить не успеваю.
– Альв, – голосок совершенно точно подходил хрупкому юноше с копытцами – звонкий, но тихий, робкий и совсем ненавязчивый, точно маленький колокольчик.
Лишь сейчас замечаю бежевые пятнышки на щеках и оленьи уши. Цвет кожи напоминает кофе с молоком.
– Эбигейл, – раз уж мы решили обменяться любезностями.
– У нас не принято выражать благодарность, но я очень рад, что ты так вовремя ввалилась на празднество, – тараторит мой спутник, когда мы огибаем один из длинных, струящихся изобилием столов. Речь его абсолютно обыденна. Мы будто обсуждаем погоду за ужином, а не говорим о том, что я только что буквально кровь проливала за его рогатую шкуру.
Острая колющая боль неожиданно заставляет согнуться пополам. Уже сомневаюсь в том, что соперник забрал свой маленький ножичек, а не оставил его в моей плоти. Невыносимо. Зажимаю ладонью, которую волочила вдоль стены, рану через ткань, лишь усиливая ноющее чувство. Одежда, перепачканная грязью и улитая липкой жижей, теперь пополнила свою цветовую палитру, впитав яркую кровь. Привлеку больше внимания своей странной позой. Жадно глотаю тяжелый воздух, постепенно распрямляя стан.
– Раз уж благодарность выражать не принято, так окажи мне услугу. Око за око так сказать. Выведи меня от… – отдышка. Как некстати. – Выведи меня отсюда, Альв, – все еще удерживаю его кисть, не желая терять последнюю опору. Мягкий пушок щекочет пальцы, а запястье так тонко, что боишься сломать, точно березовую веточку.
– Ох, если только кто-нибудь узнает… я ведь могу наложить забвение и бросить тебя здесь, – нет, нет, нет. Он не может. Я вижу доброго паренька, не способен он поступить так гнусно.
Отказываюсь даже думать об исходе и последствиях.
– Я не верю, что обладатель столь чистых глаз настолько гнилой внутри, – надежда, больше у меня ничего нет. Ухватываюсь за сомневающийся взгляд.
Как бы уверенно я не шагала, точное направление