Младший научный сотрудник-7. Сергей Тамбовский
я и щелкал пультом, переключая с одного местного канала на другой, пока не наткнулся на себя же, только в Москве и годом ранее. А далее между нами двумя произошел диалог, который вы видели чуть ранее. Который прервался на звуке ключа, отпирающего дверь в место моего временного содержания. Это оказался Игнасио Лопес, старший левого блока, как я успел прочитать на его бейджике.
– «Трепа» (подъем), – сказал он мне, и я по интонации догадался, что мне надо куда-то идти.
Встал с койки, заложил руки назад и вышел в коридор… без дополнительных команд встал лицом к стене – Игнасио одобрительно похлопал меня по плечу и сказал что-то вроде «биен эццо», молодец что ли. Потом он указал мне связкой ключей направление движения и через пару минут я оказался в допросной… следователь тут сидел, суровый испанец с лихими усами и в форме с попугайскими погонами, аж четырехцветными.
– Садитесь, – указал он мне по-английски на стул, наглухо привинченный к полу, а надзирателя он отпустил взмахом руки.
– Значит вы человек без документов, – задумчиво посмотрел он мне в переносицу, – а еще без имени и фамилии. И без гражданства наверно тоже.
Я пока сидел в камере, успел обдумать свое дальнейшее поведение, времени там с избытком хватило, поэтому я ринулся в бой без малейшей паузы.
– Я подданный Советского Союза, зовут меня Петр Балашов. Требую вызвать советского консула, разговор буду продолжать только в его присутствии.
– Вот как, – довольно неуклюже удивился он, – а какие-нибудь доказательства твоего советского гражданства ты привести сможешь?
– Согласно Венской конвенции по консульскому праву, – попер я внаглую, так-то я только слышал про нее, – человек, заявивший о своем гражданстве и потребовавший присутствия консульских работников, не обязан предоставлять какие-либо доказательства. Статья 14, пункт 5, – совсем уже от балды добавил я.
– Хм… – чуть не поперхнулся дознаватель, – какой-то ты чересчур наглый, парень.
– Таким уродился, – хмуро парировал я, – так что – будем вызывать консула или как?
Следователь смерил меня хмурым взглядом, не переставая крутить в руках карандаш, а потом нажал на кнопку под столом. Вошедшему надзирателю он сказал что-то на испанском, чего я не понял совершенно.
– Посиди пока в камере, – выдал он ЦУ мне, – до завтра. А там видно будет.
И надзиратель повел меня обратно по тем же вонючим коридорам. Ладно хоть камеры у них тут более-менее комфортные, думал я, когда в замке поворачивался ключ, не по 25 душ в три этажа, как у нас. А включим-ка мы телевизор на тот самый интересный канал, пронеслось у меня в голове, может что-то новое про себя узнаем.
Но экран остался с шероховатой сеткой помех, которая шуршала примерно, как крыса в ворохе листьев. Ну значит не судьба, вздохнул я, собираясь выключить телевизор, однако не успел – шорох незаметно перешел во вполне членораздельную фразу «подожди, не выключай», повторенную аж три раза. Я и не стал выключать Панасоник, отложил пульт