Бутончик. MarGo
У нас с ним все наоборот, я Максим, а зовут Максом, а он Алекс, но предпочитает Лешей. Очень странно,– он помолчал,– Потом моя судьба пошла в другое русло. Оказался в нужное время в нужном месте. Пошел учиться, а он остался в боксе. Но мы не забывали друг друга, всегда с ним зависали где-нибудь после его слетов! Он не рассказывал тебе, почему ушел из бокса?– спросил он у Насти.
– Нет, он избегал этой темы.
– Ну, понятно! Он меня, конечно, убьет, если узнает, что я тебе рассказал! Но сейчас, он не в состоянии кого-то убивать, кроме себя! А тебе я думаю, что следует знать. Это был бой за звание чемпиона мира, два года назад. Он был готов на сто процентов! Нет, даже на двести! Но судьба распорядилась иначе. Рамиро умер прямо в начале второго раунда. Врачи сказали, что разрыв сосуда головного мозга. Такое случается, конечно, очень редко. Это была не Лешина вина, но он воспринял это так, как будто убил его собственными руками. Этот бой изменил его навсегда. Он замкнулся в себе. Считал себя убийцей. Просто тот упал замертво прямо на ринге во время боя. Это видимо оставило неизгладимый след. Но это же бокс! Меня не было тогда с ним, я узнал позже, когда он вернулся. Все пошло с ног на голову, он опустил руки. На тренировках он постоянно срывался, то впадал в какой-то транс. Не держал удары, позволял себя бить, как специально. Будто наказывал себя сам. К следующему бою он был не готов, но все-таки вышел на ринг. И после первой серии ударов все пошло не так. То ли он вспомнил, то ли что? Что-то перемкнуло у него в голове, он дразнил соперника и позволял себя избивать. Это был не бой, а самоубийство. Тренер не выдержал и бросил полотенце, он не хотел соскребать мясо с ринга. Ему тогда здорово досталось, он месяц пролежал в больнице. И когда я его забирал, это уже был не тот Леша, которого я знал с детства. Бокс забросил, на тренировки не ходил, а как жить без этого не знал. Начал пить, неделями не выходил из запоя. Знаешь, сколько раз я его вытаскивал из полиции? Каждый раз, когда он звонил ночью, я вздрагивал! Он дрался со всеми и везде! Я перевел все его активы на свои счета, думал, не будет денег, не будет пить. Его это не останавливало, он находил места, где надраться до чертиков! Я забрал у него машину, думал, по пьяне разгонится и въедет в стену. Он совсем не хотел жить. Это было не выносимо! Я ложил его в больницу, но он оттуда сбегал. Я до сих пор не убрал слежку за ним. Слежу потому, что боюсь за него. Это все длилось очень долго, и я думал, что уже никогда не закончиться, но тут он встретил тебя. Он стал одержим тобой. Ходил везде по пятам, провожал, встречал. Он же говорил, что следил за тобой? – Макс посмотрел на Настю, она смотрела в окно и слушала его, повернулась и покивала:
– Он вставал по часам, только чтобы пять минут посмотреть на тебя. А если проспит, то готов был убить себя. Я вообще сомневаюсь, что он спал. Сначала меня это пугало. Что за навязчивая идея! Но я увидел, что он бросил пить, стал бегать по утрам, стал ходить на тренировки. Пусть не как раньше, но это уже хоть что-то! Начал оживать, что-то хотеть, куда-то стремиться. Настораживало, что никак не хотел знакомиться, а просто наблюдал! Это как то странно, тебе не кажется?
Настя, не поворачиваясь, помотала головой, что нет.
– Ну