Сансиро. Нацумэ Сосэки
сказал: «Он, кажется, здесь», – и ушел куда-то. Ничто не нарушало тишины. Вскоре служитель вернулся и сказал:
– Пройдите.
Сказал просто, словно старому приятелю. Сансиро торопливо последовал за служителем, свернул за угол и по коридору с цементным полом спустился вниз. Сразу стало темно, будто после яркого, слепящего солнца. Но через некоторое время глаза привыкли к темноте и стали различать окружающие предметы. Слева показалась настежь открытая дверь. Из нее высунулась голова: широкий лоб, большие глаза. Черты лица, как у буддийского бонзы. Очень высокий и очень худой, что, видимо, помогало легко переносить жару. Поверх летней рубашки накинут пиджак, кое-где в пятнах. Человек поклонился.
– Пожалуйте сюда, – сказал он, и голова его скрылась в комнате. Сансиро подошел и заглянул внутрь. Нономия уже сидел на стуле. – Пожалуйте сюда, – повторил он, жестом указывая на скамейку – доску, положенную на четыре столбика. Сансиро представился и сел. Потом сказал:
– Рад познакомиться.
Нономия закивал, повторяя:
– Да, да.
И Сансиро сразу вспомнил попутчика – любителя персиков. Сансиро объяснил, что его привело сюда, и замолчал. Молчал и Нономия.
Сансиро стал оглядывать комнату. Посредине стоял длинный дубовый стол. На столе – какой-то большой стеклянный сосуд с водой. Тут же валялись напильник, нож и одна запонка. В противоположном углу на гранитной подставке, примерно в метр длиной, Сансиро увидел сложный прибор величиной с большую банку из-под маринованных овощей и обратил внимание на два отверстия в его стенке. Они сверкали, как глаза удава.
– Блестят, а? – смеясь, произнес Нономия. Затем стал объяснять: – Днем подготовлю все, а поздно вечером, когда стихает шум транспорта и все остальные шумы, спускаюсь сюда, в подвал, и через подзорную трубу смотрю в эти похожие на глаза отверстия. Это опыт с давлением светового луча. Я начал его еще в январе нынешнего года, но столько возни с аппаратурой, что ожидаемых результатов пока еще не удалось получить. Летом здесь сравнительно легко работать, зато в холода совершенно невозможно. Даже в пальто и в шарфе коченеешь…
Сансиро слушал и удивлялся. И в то же время не мог понять, что это за давление светового луча и для чего оно служит.
– Взгляните-ка! – сказал Нономия.
Сансиро забавы ради подошел к подзорной трубе, находившейся метрах в пяти от прибора, и приник к ней глазом, но ничего не увидел.
– Ну, что? – спросил Нономия.
– Ничего не видно, – ответил Сансиро.
– Гм, наверно, крышка не снята, – пробормотал Нономия, встал со стула и убрал что-то, надетое на передний край трубы.
Сансиро опять посмотрел в подзорную трубу и на этот раз увидел тускло-белый фон и на нем черные деления, как на линейке. Потом появилась цифра два.
– Ну, что? – спросил Нономия.
– Вижу цифру два, – ответил Сансиро.
– Сейчас начнет двигаться, – сказал Нономия,