Гора в море. Рэй Нэйлер
нужны рыба и доходы. Он же решает и где мы пристаем, но тебя это не должно интересовать, парень. Когда мы пристаем, нас запирают внизу, где нас никто не сможет услышать. Цех переработки, где нас держат, находится рядом с одним из морозильников. Иногда сидим там несколько дней. Вот тогда начинаешь понимать, что такое холод. Поверь, здесь лучше.
Этого члена команды звали Томасом. Он сказал, что из Лондона. Его похитили на Паго-Паго, где он проводил исследования для диплома. В тот день у них с Эйко завязалась дружба, которая продолжилась, пока они лежали на своих полимерных гамаках в бараке, ели прессованные плитки рыбного белка и витаминные добавки, которыми их кормил «Морской волк».
На двадцать восьмой день пребывания Эйко на борту «Морской волк» попал в тихоокеанский шторм. Провисший канат натянулся, ударил Томаса в грудь и отправил за борт в серую болтанку.
Пропал.
Эйко сохранил имя Томаса, поместив в номер «Минагути-я» от двадцатого века, где стеклянные двери раздвигались, впуская прохладу зеленого гостиничного сада, шум моря и гул оживленной Токайдо-роуд.
Одна из лент конвейера встала. Монах направилась туда, где какой-то рабочий пытался ее починить. Однако прежде чем сдвинуться с места, она сняла винтовку с предохранителя, посмотрела направо и налево, обернулась назад.
Эта всегда готова. Мимо нее пробиться будет сложно, если такой момент настанет.
Лежа в гамаке тем вечером, завернувшись в свои одеяла из вторсырья, глядя, как умирает день и как тяжелые хлопья мокрого снега, напоминающие пепел, залетают в барак через зарешеченное окно, Эйко аккуратно поместил эту информацию в каменную лампу в саду «Минагути-я» эры Токугавы.
Ни одно разумное животное не сравнится с осьминогом в антисоциальности. Он скитается по океану в одиночестве, скорее готов пожирать себе подобных, чем объединяться с ними, обречен на смерть от дряхлости после случайного сексуального контакта.
Осьминог – осужденный Гомером как «без роду, без племени, вне законов, без очага». Это одиночество вкупе с трагически короткой жизнью создает непреодолимое препятствие для возникновения культуры у осьминогов.
Однако данная книга ставит вопрос: «что, если?» Что, если бы возник вид осьминогов, который бы достиг долгожительства, обмена между поколениями, общественности? Что, если такой вид уже существует, неведомый нам? Что тогда?
– ВОПРОС НЕ В РАЗУМНОСТИ, – заявила Ха. – Мы видели массу свидетельств сообразительности осьминогов. Творчество, многошаговое решение задач, использование сложных орудий, признаки теории мышления, долгосрочная память, высокий уровень индивидуализма. Есть множество историй, и все правдивые: как осьминоги ночами вылезают из своих обиталищ, бродят по коридорам помещений, едят рыбу из чужих аквариумов, а потом возвращаются и закрывают за собой крышку. Осьминоги сбегают в море через насосные системы аквариумов, пускают струи воды