Погребенные. Легенда о Маат. Оушен Паркер
крикнула она, когда я с разбегу врезалась в её ноги и вцепилась в длинные серебристые юбки.
– Когда я выйду отсюда? – взмолилась я.
– Очень скоро, милая, моя милая Мати, – обещала она, гладя меня по волосам. Её движения были суетливыми, рваными, словно она опаздывала и у нас совсем не было времени. – Но пока меня нет рядом, я принесла тебе друга.
– Друга? – шмыгнув носом, спросила я и услышала протяжный писк.
Бастет сделала шаг назад, сунула руку в складки своего одеяния и достала маленький визжащий чёрный комочек. Я тогда ничего не знала о таких мохнатых формах жизни и с недоверием уставилась на странную морду с серыми глазами.
– Это Мираксес, – объяснила Бастет, постоянно оборачиваясь, будто боялась, что кто-то нас увидит. – Береги её, Мати. Береги, пока меня не будет. Поняла?
Я заметила неестественный серебряный отблеск в глазах Агаты Ришар на седьмой день её пребывания в моей кровати. Ахмет предложил ей поселиться в соседнем доме, но она отказалась, вцепилась в мою руку и заявила:
– Либо мы вместе, либо я отдельно, но с твоей рукой.
В теле взрослой женщины прятался перепуганный ребёнок, большую часть времени молчаливо глядевший в потолок. Я пыталась её разговорить, но всё оказалось тщетно. Тогда я решила дождаться, когда она сама будет готова.
Это случилось однажды ночью, уже после того, как во всех окнах погас свет. В углу небольшой комнаты дёргался огонёк старой керосиновой лампы. Хоровод мошек, собравшихся вокруг единственного источника света, отбрасывал тени на стены. Полчище полудохлых мух противно жужжало на болтающейся под потолком клейкой ленте.
– Я слышу твои мысли. И мысли Дориана и Вивиан.
Это заявление застало меня в тот момент, когда покрасневшая после целого дня на солнце кожа лица встретилась с приятной прохладой белой подушки.
– Что? – я резко подскочила обратно.
Мираксес сидела в позе лотоса и, нервно ковыряя заусенцы на пальцах, виновато на меня посмотрела.
– Я думала, что схожу с ума. В голове постоянно звенели голоса, но я не могла разобрать, о чём они говорили. А сегодня утром я проснулась и услышала…
– Что ты услышала?
– Ты думала о нём, когда потянулась рукой к моей подушке.
Последние пару дней я спала без сновидений, но под самое утро мне стали мерещиться его голос и запах. Короткие, тёплые мгновения счастья на тонкой грани между сном и реальностью. В области талии, там, где за ночь собиралась простыня, становилось тяжело, словно кто-то клал на меня руку.
Я улыбалась. Боги, я улыбалась, когда переворачивалась на правый бок с мыслями о том, что уткнусь носом в его горячую грудь, прижмусь к телу. Прекрасное мгновение, за которым непременно следовало опустошающее осознание. Мозг предпринимал последнюю попытку и заставлял тянуться рукой в сторону соседней подушки, но беспокойно ворочающееся всю ночь тело принадлежало Мираксес.
– Что? – отряхиваясь от вновь захвативших сознание образов, переспросила я и убрала с лица