Великий князь. Василий Сахаров
поклоняются силам зла.
Наибольшее влияние такие секты имеют в Персии и Северной Африке, где потомки египетских, финикийских и шумерских жрецов в очередной раз мимикрировали под окружающую среду, стали алимами, имамами, муллами, кади, шейхами, хафизами, муфтиями и прочими духовными лицами. С их подачи в уединенных местах, вдали от обывателей, создавались духовные братства, которые формально проповедовали добро, духовное очищение тела, аскетизм и преданное служение Аллаху. Ведь в этом нет ничего плохо? Конечно же, нет. Люди удалялись от мирской суеты и руководствовались тарикатом, сводом морально-этических правил и психологических приемов, в результате чего старались интуитивно познавать истинную суть божественной реальности. Но в некоторых подобных духовных братствах под прикрытием добра проповедовалось зло. Точно такое же, какое под прикрытием христианства продвигали Бернард из Клерво и его последователи, которые, кстати, имели довольно тесные связи с культистами Ближнего Востока. На основании чего я могу предположить, что Арап и стоящий за его плечом Касим с подачи тамплиеров получают поддержку от православных христиан Византии. И грядущий поход сельджуков на север имеет сразу несколько целей. Он должен отвлечь мусульман от ромеев и крестоносцев, увеличит их силы за счет покоренных половцев и нанесет поражение русским княжествам, которые имеют своего царя и становятся конкурентами Константинопольских правителей.
А теперь вопрос. Неужели мусульмане не знают о ересях и о том, какую опасность они несут всему человечеству? Знают. Конечно же, духовные лидеры многое видят и понимают. Поэтому с опасными ересями стараются бороться. Своей инквизиции у них, правда, нет. Впрочем, как и централизованного управления всеми религиозными делами. Однако небольшие группы кочующих в пределах мусульманского мира охотников за ересиархами и колдунами существуют. По крайней мере, у меня такая информация имелась. Вот только не понятно, почему они до сих пор не обратили самое пристальное внимание на события в Конийском султанате. И было бы очень даже неплохо в будущем с ними связаться, дабы координировать наши действия, как это уже делается на Руси, где венедские жрецы получили возможность напрямую разговаривать с Климентом Смолятичем и русскими епископами.
Тем временем мы добрались до убежища, ветхого домика с небольшим внутренним двориком, который почти вплотную прижался к городской стене. Дичко зажег лампаду и растопил жаровню. Веселин и Невзор встали на стражу. А принц и его слуга замерли в углу, зажались и настороженно осматривались.
– Нам нужно поговорить, – обратился я к Орхану и кивнул в сторону двора: – Пойдем, принц.
Мы вышли. Орхан встал на открытом месте и, прислушиваясь к его чувствам, я убедился, что если внешне он спокоен, то в душе беглеца царит буря. Принц хотел верить мне и надеялся, что я решу его проблемы. Но при этом он не понимал, кто перед ним, какие цели мы преследуем, и подспудно ожидал очередного