Обнажая душу. 2 тома в одной книге. Павел Агеев
нас папка убьет! – дрожащим голосом сказал я.
– Да, будет хуже, чем позавчера! – уныло подтвердил брат.
Двумя днями ранее отец своим излюбленным «Вашу мать!» весь дом оповестил, что случилось очередное ЧП.
– Ну-ка, идите сюда! – звал нас отец.
Мы покорно подошли
– Это что такое? – указал пальцем на смятый половик, о который споткнулся.
– Не знаю! – В один голос ответили мы, опустив глаза в пол.
Раздался щелчок и резкий визг Вовы, которого отец наградил подзатыльником.
– Что это?
Теперь этот вопрос, как рык льва, был обращен только ко мне. И тут же я взвизгнул еще громче брата от полученного тяжелого удара.
– Мы больше не будем! – вытирая слезы, шмурыгали мы носами.
Но отец обжег Вове пальцы рук, приговаривая:
– Я вас отучу!
Руки брата тряслись, нежная детская кожа волдырилась от огня!
– Папа! Папочка, не надо, пожалуйста, мы больше так не будем!
– Убирайте за собой! Сволочата! – прорычал с таким гневом и такой злостью, будто мы были не его дети, а ненавистные подкидыши.
Трясущими руками мы подбирали спрятанные ранее под половиком листочки календаря, что скручивали в трубочку, поджигали и курили, копируя отца, когда он дымил сигаретой около печки.
Вспомнив это, переглянулись и поняли, что впереди – еще более жестокое наказание! Так и оказалось! Отец это делал изощренно и каждый раз со все большей жестокостью!
Волдыри от ожогов зажили, а вот душевные рубцы до сих пор кровоточат памятью…
Милиция разочаровала
Приехали милиционеры и вели длительную беседу с отцом! Высокие мужчины в форме, серьезные лица – все это пугало и настораживало! Причины того визита мы не знали, побежали к прабабушке Лене, что жила с нами в доме на два хозяина, а двор разделен забором.
Брат Вова, Дима и я
– Ну-кась зайдите немедля! – бабушка нас завела к себе в дом. Но мы вновь хотели побежать во двор.
– Не пущу. Если отец вас слышал, он всыпет вам щертей!
Минутами ранее мы с братом не по-детски радовались:
– Ура! Папку в тюрьму посадят! Ура! Папку в тюрьму посадят!
Дуэтом мы даже не кричали с Вовой, а пропевали эти слова.
Но как оказалось потом, отец был свидетелем какого-то преступления, а душевную нашу песню он не оценил!
Дом пыток
Мы заслуживали порки, отрицать не буду, но не издевательства, которым подвергал нас отец.
Он бил всем, что попадало под руку: ремнями, шлангами, плетками…
– Убью! Выродки!..
Мне не забыть его озлобленных глаз, прикуса губ, и того, как замыкался с нами в комнате!
Бил с такой силой, как бьют не всякого взрослого: все тело горело, а он продолжал бить и орать:
– Не тряситесь! Что вы, как бабы!..
Орал так, что от каждого его слова нас действительно начинало трясти.
Мама