Голос в трамвае. Надежда Князева

      апрель – бумажный кораблик

      из листа в клеточку

      выдранного из середины весны

      веснушки мать-и-мачехи на смуглой обочине

      первый стук подошв по твёрдому асфальту

      живая стена ледохода

      волнение большой воды

      вышедшей из себя

      в апреле каждая почка

      многообещающе остроконечна

      каждая завязь

      маняще остросюжетна

      они остриями смотрят тебе в лицо

      вдыхаешь смолу и надежду

      боишься им верить

      не выдыхаешь

      апрель – будто все приготовились к празднику

      украсили улицы кружевом

      а ты забыл выучить стих

      и стыдно признаться

      но уже на подмостках

      набираешь в грудь воздуха

      воздуха

      кислинку зеленого воздуха

      и вместо слов

      вдруг с перепугу

      начинаешь

      цвести

      Запах кофе вкуснее, чем собственно кофе.

      Запах предчувствия.

      В семейном кафе у работы

      звенит колокольчик на входе.

      Время обеда.

      Повар учит невесту пользоваться кофемашиной,

      приобнимая за пояс свободной рукой.

      Сегодня в меню латте с тополиным сиропом.

      Хозяйка в жёлтом и летнем

      порхает меж кассой и грилем.

      Сестра её за барной стойкой ест суп,

      держит подмышкой младенца.

      Ложка над ним плавает, словно лодка.

      От берега к берегу.

      Младенец следит заворожённо и сонно.

      Пенсионеры за столиком справа

      беседуют о политике и огороде.

      Окна открыты,

      звуки улицы льются вовнутрь,

      музыка льется наружу.

      Девочка с латте выходит

      через дверь с колокольчиком,

      мимо таблички «выдох»

      в юное тополиное лето.

      Тонкий силуэт растворяется в свете и зелени.

      Пушинки медленно кружатся по следам.

      Пахнет большой водой.

      Ровно в полночь

      зачат новый день.

      Во тьме,

      как и полагается таинству.

      Он пока предстаёт

      как абсолютное чёрное тело,

      первозданное отсутствие света

      внутри цилиндра фокусника,

      квадрат Казимира,

      не знающий страха

      белого листа.

      Из его теплой, влажной глубины

      сначала проступают звуки:

      шк-шк-шк-шк-шк.

      Это зелёные школьники-кузнечики

      шуршат карандашами,

      штрихуют нарастающее утро,

      липовый цвет и траву

      под босыми ногами

      июля.

      В городском эпицентре – фонтан,

      длительный взрыв восторга в безопасной среде,

      броуновское движение детей,

      поднимающих в воздух

      звонкий шум,

      стеклярус брызг,

      птиц сизокрылые облака.

      городская сумасшедшая

      в образе аллы

      шествует мимо, как каравелла,

      гордо встряхивая рыжими кудрями.

      дети бегут за ней стайкой,

      струйки смеха брызгают из ушей.

      оглянется – фррр врассыпную.

      эй, воробьи, кричит она.

      не обижается.

      собака виляет хвостом,

      провожая взглядом

      улетающий шар,

      а может быть, что-то ещё,

      что видимо только

      детям,

      собакам,

      птицам

      и сумасшедшим

      Платье

      тканевый колокол

      бесшумно звенит на тебе

      запахом сонной воды

      твердит очертания тела

      гулкого языка

      внутри