Черные Клены. Юрий Германович Изотов
тихонько подняла глаза и посмотрела на дядю Рому.
– Держи, – сказал он и протянул бутерброд.
Снежа, неуверенно протянула руку и осторожно, чтобы не уронить тонкие кусочки колбасы, взяла бутерброд.
– Женя, возьми, тебе надо поесть, – сказал дядя Рома.
– Я не хочу, – чуть слышно ответил парень.
– Я оставлю тебе. Если захочешь – возьмёшь.
Снежа долго жевала бутерброд и, когда закончила, спросила:
– Тётя Люба, а куда вы с дядей Ромой едете?
Тётя Люба взглянула на мужа.
– Не знаю, Снежа. Надо было уехать из Москвы. У меня сестра живёт в Краснодаре, может, у них ситуация получше, – она попыталась улыбнуться, но удалось ей это только на мгновение.
– А вы куда собирались ехать? – спросил дядя Рома.
– К маминому другу в Курск, – ответила Снежа.
– Он знает, что вы едите? Он вас встретит? – спросила тётя Люба.
Девочка растерялась:
– Мама говорила ему… наверное знает… я…
– Ни хрена он нас не встретит! – закричал Женя и уставился на всех красными глазами. – Ему нужна была только мама! А её убили!
Парень снова отвернулся к окну.
У Снежи вновь перед глазами невольно всплыла та ужасная давка у вокзала… мама, как на неё накинулись люди… В груди стало тяжело, вокруг глаз всё заболело, и она заплакала.
– Тише, тише, деточка, – пыталась успокоить её тётя Люба. Она села к Снеже и обняла ребёнка. Женя посмотрел на сестру и сказал:
– Не реви, найдём мы маминого друга.
– Да я из-за мамы! – всхлипнула Снежа.
Женя пододвинулся ближе, взял сестру за руку и тихо сказал:
– Всё будет в порядке. Не плачь.
Стемнело. Поезд медленно шаркал по рельсам. Тётя Люба и дядя Рома расстилали постели. Снежа легла на верхней полке. Женя продолжал сидеть. Его глаза закрывались, но каждый раз он резко открывал их. Парень не мог уснуть. В голове всё смешалось: и потеря мамы, в которую он не мог поверить, и мысли о будущем. Что с ними будет? Найдёт ли их мамин друг? Узнает ли? А если нет?
Снежа проснулась очень рано. Голова кружилась. Женя всё же уснул и тихонько посапывал, оперев голову на руку. Тётя Люба лежала на верхней полке, иногда приоткрывая глаза. Дядя Рома дежурил и из последних сил держал глаза открытыми. Вернулся Антон, он не выглядел сонным, хотя его глаза и были красными, а на лице отпечатались складки подушки. Он копался в рюкзаке, будто проверял, всё ли на месте.
Рельсов стало больше, показались небольшие домики. Вдруг убаюкивающий стук колёс прервался пронзительным скрипом тормозных колодок. Поезд остановился. От толчка тётя Люба и Женя проснулись.
– Что это? Ясногорск? Остановки здесь нет, – пробормотал Антон и уставился в окно.
Снаружи послышалась ругань и удары лома по двери вагона.
– Отворяй! – послышался противный мужской голос.
Пассажиры прилипли к окнам.
– Живо я тебе говорю!
Снаружи стояли вооружённые