Цепи. Останься со мной. Asti Brams
и рылась там минут десять, прежде чем выбрала платье на бретельках и вязаную кофту на пуговицах. Я понимала, что очень быстро запарюсь в ней, но зато она наверняка скроет мой живот.
Одевшись, я оглядела себя в зеркале, и осталась удовлетворена. В последний момент встретилась со своим взглядом. Тело бросило в жар от того, что он отражал.
Ты не сможешь долго скрывать, Диана. Рано или поздно он узнает! Очень скоро все начнут замечать. И что тогда будет, я слишком живо представляла в своей голове, чтобы в глазах отразилась паника.
Упрямо отвернувшись от зеркала, я убрала вещи в шкаф, аккуратно разложив их по местам, и тщательно заправила постель. Затем еще раз вернулась к зеркалу, чтобы заплести волосы в тугой хвост. Несколько месяцев прошло, а руки до сих пор бережно водили расческой по голове. В первые дни кожа у корней болела так, будто на ней остались рваные раны! Что в общем-то не исключено, ведь отец выдирал мои волосы без пощады…
Сглотнув, я одернула себя от воспоминаний, которые хотела бы забыть навсегда. Но разве возможно забыть день, когда я пережила столько потрясений?! День, который закончился тем, что меня… купили.
Взгляд неизбежно утонул в пространстве. Мысли завертелись мельницей в голове, но эти мысли не причиняли боли. Почти…
После отъезда отца и Альберта, точка воспоминаний давалась мне легче всего. Охрана привела меня в эту самую комнату. Помогла лечь на кровать – раньше их было здесь две одноместных – и я больше не двигалась. Надеялась отключиться, но боль в теле не позволяла даже маленькой передышки.
Тихо всхлипывая и издавая стоны, я не шелохнула, когда дверь в комнату неожиданно открылась. Послышались шаги, а затем ласковый шепот:
– Сейчас, моя девочка… Сейчас я все сделаю!
Сфокусировав изможденный взгляд, я увидела Катю, которая присела на корточки рядом с кроватью. Катенька… Она хмурым взглядом осмотрела мое израненное лицо и ласково погладила меня по голове. Но я тут же зажмурилась от боли, чувствуя, как по щеке скатилась горячая слеза.
– Ничего-ничего, все заживет! Я тебе обещаю…
Она повернула меня на бок, начала расстегивать платье и бережно снимать его с меня. Дверь снова открылась.
– Еб твою мать… – послышалась ругань ошалевшего Саши.
– Тихо ты! Потом поделишься долбанными впечатлениями.
– Надо что?..
– А то не понятно? – огрызнулась работница. – Неси аптечку! Полотенца там… тазик для воды.
Повар послушно ушел, а она осталась со мной. Успокаивала каждый мой стон, разговаривала прямо как с маленькой. Сняв всю одежду, Катя укрыла мое трясущееся тело покрывалом, и на какое-то время ее голос пропал из комнаты. Вернувшись, она положила на край кровати какую-то пижаму. Саша тоже подоспел с аптечкой и полотенцами.
Работница послала его на кухню, пока никто не хватился, а сама убрала с меня одеяло и помогла встать, чтобы отвести в душ. Там я еле держалась за стенку и ныла, пока она смывала с меня грязь, пот и кровь. При этом