Спасатель. Юлия Гауф
мажорки.
– Хорошо, я сам все объясню родителям, не бойся.
Открываю перед Снежаной дверь. Она входит. Несмотря на раздрай, который Снежана мне продемонстрировала пару секунд назад, она идеально держит осанку, губы изгибаются в легкой улыбке.
– Снежана, верно? Не разувайтесь, – мама встречает нас.
На меня ноль внимания. Все оно обращено на мою «жену». Про которую я маме написал, кстати, что это не совсем жена.
– Ну что вы, не хочу грязь разводить.
Мама строго смотрит на меня. Представляю:
– Это Алина Егоровна, моя мама. А вот уборная, можешь пока сполоснуть руки, а я все объясню маме.
Снежана быстро исчезает за дверью. Но взгляд, полный благодарности, бросить на меня успевает.
Мама кивает в сторону гостиной.
Ясно, обида сильна. И разговаривать со мной никто не спешит.
Входим в гостиную, и я усмехаюсь. Мама – это мама: обижается из-за тайной свадьбы, но наготовить полный стол моих любимых блюд – святое дело.
– Мам, – приобнимаю ее, – нас по ошибке со Снежаной поженили. Помнишь, я в Сочи летал? Вышли с курса, а там девчонка в слезах и соплях. Промоутер. Начала рыдать, что в городе мероприятие статусное, для привлечения туристов важное. Массовая свадьба. Хотели рекорд поставить, но реальных пар не хватило. Вот мы и выручили.
– И что, всех переженили против воли?
– Нет, только нас. Ма, на настоящую свадьбу я бы вас позвал первыми.
Мама немного расслабляется в моих объятиях, но тут же отвешивает мне легкий подзатыльник.
– Ауч! За что?
– За то, что я весь вечер думала, что у меня самый негодный сын на свете! С коллегами и теткой жену познакомил, а от нас скрыл. И что теперь? Развод? А зачем тогда ты Снежану друзьям женой представил?
Мама снова смотрит на меня с подозрением. Выдаю ей короткую версию событий про сговоренную свадьбу с нелюбимым. Но про выходки Снежаны не рассказываю, зачем-то перед мамой ее ангелом выставляю.
– Ты молодец, что девочку решил выручить. Но, Данечка, нехорошо это – так к браку относиться. Поженились по ошибке, продолжили считаться мужем и женой ради выгоды. Потом легко разбежитесь в разные стороны. Нельзя так. Может, попробуете друг к дружке присмотреться?
Маму расстраивать не хочется, она слишком серьезно к семье относится. Но я качаю головой.
Снежану рядом с собой я представить не могу. Даже Ира мне нервы мотала, когда приходилось, например, в шахту спускаться и помощь шахтерам оказывать. И Ира – не человек со стороны. Она и специфику работы знает, и про мое ограниченное свободное время. И то!
А такая как Снежана через месяц соберет вещи, и пошлет меня с такой жизнью куда подальше.
– Ясно. Эх, вы. Ладно, пойду отцу твоему все объясню, а ты веди свою стеснительную за стол, – мама встает, нежно прикасается ладонью к моей щеке и неодобрительно качает головой. – Мог бы и побриться. Когда в дом вошел, думала – бродяга.
– Я же после работы сразу к вам.
– Сынок, а Снежана твоя – она хорошая девушка? Добрая? – серьезно спрашивает мама.
Задумываюсь. Злой Снежану не назвать,